Странница - Илья Георгиевич Шаблинский

— Девочка. У вас будет дочь.

Корней несколько мгновений смотрел мимо доктора. Тот, перехватив его взгляд, добавил:

— Ну, скоро и с помощью УЗИ это подтвердится. Но ошибок мы не делаем. Хромосомный анализ самый точный.

Корней облизнул губы.

— Спасибо. Я могу к ней зайти?

— Да, пожалуйста. Вам нужно решить, останется ли она у нас, ну, ляжет ли на сохранение… Поговорите с ней…

За дверью располагался холл с кремовыми стенами (в коридоре стены были покрыты потертыми бледно-лиловыми обоями). Три двери вели, судя по всему, в две палаты и в туалетную комнату. Корней наугад потянул правую.

Инга дремала, закинув за голову руку с розовым браслетом — давним подарком Корнея. Она была в голубой футболке, в которой иногда ходила дома. Легкое одеяло косо укрывало грудь, спус калось с кровати вниз, почти касалось краем пола. Ее нежное спящее лицо было бледнее обычного — это было естественно. Эта желтоватая бледность хорошо оттенялась темной гущей волос. При мерно так же бывала она изредка бледна на определенных стадиях своего привычного цикла. В этих случаях ее черты казались особенно пра вильными и будто выписанными по эмали — брови, тень ресниц, аккуратный рисунок сомкнутых губ.

Корней, постояв над ней, сделал два тихих шага к подоконнику. За окном вздрагивали от порывов ноябрьского ветра покрытые бурой листвой кроны тополей.

Он подумал, что должен был бы ощущать радостный подъем от присутствия в его жизни свежей новости — той именно, которую ждал столько лет. Пожалуй, радость действительно поднималась в груди — робко, будто испрашивая разрешение у рассудка.

Он знал, в чем тут дело: ожидание оказалось отравлено полугодичными страхами и подозрениями. Но именно рассудок готов был теперь дать усталое добро, хотя бы в силу того, что главные подозрения не получили никакого подтверждения. И таким образом, всего через четыре (пять?) месяцев, на шестом году их волнующего супружества, жена должна была подарить ему дочь. Его дочь — зачатую, судя по некоторым признакам и с учетом известной калькуляции, в самом начале июля, на даче. Хотя… это могло случиться и в Москве. В ту пору расцвета ужасных подозрений его вожделение, то есть всего лишь влечение к собственной жене, в силу темных законов психики, достигло опасных пределов. А значит, это могло произойти и в машине, поскольку однажды, в особенно теплый вечер, они немного не доехали до дачи, где их ожидали Ираида с Майей, задержались чуть ли не на час на опушке леса у поворота на Капустино. Инга была как всегда — воплощением отзывчивости и податливости. В салоне автомобиля пахло фиалками — хвала новенькому ароматизатору!

Но почему он ничего не заметил, не понял в эти последние недели?.. Созерцая ее обнаженное тело, ничего не отметил!! Хотя нет, ему показалось, она чуть поправилась…

Корней провел сухой ладонью по лицу, чувствуя желание рыдать. Это было уж вовсе неуместно и недопустимо. Дабы подавить излишнюю, проснувшуюся неожиданно сентиментальность, попытался вспомнить сегодняшний разговор с сыщиком. С расстояния в неполный час разговор показался мистификацией. Диалогом шизофреников, повернутых на оккультизме. И все же воспоминание подействовало. Благостное, благодарное рыдание временно отступило.

Он вздохнул и вернулся к ее кровати. В этот момент Инга открыла глаза.

40

Она улыбнулась ему так, как обычно улыбалась утром, спросонья, в добром расположении духа, то есть — почти всегда. За улыбкой последовал кошачий зевок. Потом она выпростала из-под одеяла и протянула к нему руки. Он присел на краешек и сразу погрузился в ее объятия. Он не ожидал от нее такой пылкости и прыти. Касаясь губами ее щеки, ощущая слабый запах ее духов и ее ласкающие пальцы на затылке, спросил полушепотом, как она себя чувствует.

— Сейчас лучше, — ответила она ему тоже на ухо, — я тебя так ждала.

Инга позволила ему чуть отстраниться, дала передышку от своих губ. Для того чтобы, глядя на него блестящими глазами, сказать:

— У меня будет ребенок… У нас с тобой будет дочка.

Он снова наклонился к ней, взял ее лицо в ладони.

— Это точно?

— Куда уж точней. — Она вздохнула, глубоко, блаженно.

— А почему ты думаешь, что девочка?

— Я обследовалась тут в начале октября. Есть такое обследование… весьма специфическое.

— Ты кровь сдавала?

Она дотянулась до его уха, потрепала ласково за мочку. Кривя губы в весело-ироничной ухмылке, пробормотала:

— Это не кровь, это другое.

— Такое возможно? — изумился Корней.

— Очень даже возможно.

Велес молча вглядывался в ее лицо. Матовая кожа ее лба и щек медленно насыщалась розовым, будто подчиняясь идущей изнутри теплой волне.

Щека стала горячее на ощупь. Он хотел отнять руку, но Инга завладела его кистью, поднесла к губам и медленно поцеловала в ладонь. Он снова склонился к ней, между поцелуями пробормотал:

— Ты хотела знать наверняка?

— Я суеверна, — ответила Инга серьезно, — я собиралась сказать тебе на днях… Ужасно боялась какого-то сбоя. Только вчера после УЗИ немного успокоилась… В общем, тянула-тянула и дотянула!

— А Майя знает?

Инга слабо улыбнулась:

— Она догадалась. Спросила вчера прямо. Я сказала.

— Ну и как она… отнеслась?

— Спокойно… И серьезно.

Инга на пару секунд задумалась. Сказала медленно:

— Знаешь, в том, что между ними будет такая разница — пятнадцать лет — есть свой плюс. Есть. Она уже взрослая, по сути. Она мне будет помогать. И… маленькая будет для нее больше, чем сестра. Майя должна чувствовать свою ответственность. И если что, должна быть способна делать что-то вместо меня… Заменять меня.

Последние слова Инга произнесла совсем тихо, с придыханием.

— Конечно, — согласился Корней машинально, — конечно.

Его вдруг будто обдало изнутри жаром. Как Ингу пятью минутами раньше. Ее последние фразы, казалось, еще трепетали перед ним на огромном дымчатом экране. Он напряженно всматривался сквозь ее лицо, в их смысл.

В образовавшейся тишине из коридора сквозь пару дверей долетел всплеск резкого женского голоса:

— Ну, куда я тебе его положу? Куда?! В том блоке одни бабы.

Корней и Инга смотрели друг на друга, и в их скрестившихся взглядах было все больше напряжения, молчание затягивалось. Что было странно — она не избегала его глаз, не меняла выражения лица, кажется, даже не моргала. Она теперь будто ждала его вызревающей реакции, была готова к ней.

Хотя… все сказанное до сих пор было вполне безобидно и естественно.

Он потер лоб, встал и снова сделал пару шагов к окну. После паузы Инга сказала ему в спину:

— Я, пожалуй, задержусь здесь… на день-два. Может быть, и не нужно будет на