Латинист - Марк Принс

Через десять минут прибыл коронер, уже в резиновых перчатках, с клипбордом в руке, а с ним двое мужчин в белых рабочих штанах, плотных перчатках и сапогах. Оба они были худощавыми, седоватыми, кожа обветренная от работы на улице, одному под пятьдесят, с белесой порослью вокруг обширной лысины, другому под сорок, лицо круглое, сам дородный.

Все шестеро сгрудились в могиле, дыша одним и тем же сырым воздухом. Тесса стояла в сторонке и наблюдала. Лукреция заговорила с теми двумя по-итальянски, они отряхнули ладони и подошли к северо-западному аркосолию, где предположительно находились останки либо Публия Мария Сцевы, либо его жены Сульпиции.

Лукреция произнесла: «prego», рабочие встали по краям от крышки, Грэм — в середине. В свете лампы была заметна каждая поднятая ими пылинка. Грэм скрючился, подсунул кончики пальцев под иззубренный край плиты. Лукреция что-то быстро тараторила рабочим по-итальянски, потом переводила для Грэма.

— Сначала будете тянуть на себя. Prego.

— Uno, — произнес первый рабочий.

— Due, — произнесли они вместе.

— Tre, — произнесли все трое.

Раздался скрип подошв по гравию. Грэм неловко пытался налечь всем телом, но было видно, что толком ему и плиту не уцепиться. Рабочие справились лучше: испустив зловещий стон, плита проползла несколько сантиметров по каменному краю саркофага. Зашаркали, отступая, ноги. Лукреция с коронером тоже сделали шаг назад. Тесса почти ничего не могла рассмотреть, не считая трех тел, поэтому, не спрашивая у Лукреции разрешения, она переместилась и пристроилась рядом со вторым аркосолием и лампой.

Целое облако мелких частиц кружилось в снопе света над саркофагом. Грэм закашлялся. Тесса зажала рот ладонью. Еще несколько слов по-итальянски, указующий палец, а потом Лукреция скомандовала: еще, тянем на себя.

— Uno.

— Due.

— Tre!

Опять скрежет, пыхтение, скрип подошв, пытающихся зацепиться за землю. Тесса гадала, почувствует ли запах смерти, но здесь вообще ничем не пахло, разве что в носу щипало от цемента и пыли. Все здесь было слишком старо для гниения. Запах был такой, будто дробили камень, чем они, собственно, и занимались, сглаживая шершавую поверхность огромных блоков. Крышка наполовину сдвинулась, наполовину еще закрывала могилу. Грэм и один из рабочих поддерживали ее, пока третий что-то говорил, частя, Лукреции по-итальянски, она же кивала. Лукреция переступила порог склепа, вернулась с четырьмя круглыми пробковыми колышками.

— Паскуале говорит, слишком тяжелая. Не хочет ее опускать на землю, — сказала она Грэму и Тессе. — Помоги поставить, — обратилась она к подруге.

Коронер шагнул к краю захоронения и заглянул внутрь, Тесса же тем временем расставила колышки прямоугольником, по периметру слегка меньше крышки. Рабочий Паскуале стал куда-то указывать, снова заговорил с Лукрецией. Внутри было очень тесно, Тесса, Лукреция и коронер стояли примерно там, где крышка должна была опуститься на землю. Тесса попыталась заглянуть через дальний край крышки, но так ничего в саркофаге и не увидела. Лукреция покивала, сказала что-то коронеру, он ей что-то ответил, качнул головой. Указал на свои руки в перчатках.

— Что? — спросила Тесса.

— Слушай, ты не могла бы позвать Яна или Юпа? Нужен еще один.

Тесса вгляделась и поняла, что нужен еще один мужчина. Она заколебалась.

— Если здесь будет еще человек, нам не хватит места положить крышку.

Рабочий — тот, с седоватой бородой, Паскуале, посмотрел на нее. Грэм завел руку за спину, потер поясницу. Помощник коронера кашлянул.

— Значит, подождешь снаружи, — сказала Лукреция, сдвигая лампу ближе к краю захоронения.

— Давай я, — предложила Тесса.

Лукреция посмотрела на крышку, потом снова на нее. Рабочий что-то произнес, она разобрала: ragazza!

— Тесса, пожалуйста, мы им платим по часам.

Тесса поняла, что, если в нужный момент не окажется на месте, потом долго будет желать себе смерти.

— Если они могут втроем, так уж вчетвером мы как-нибудь, блин, справимся, — процедила она.

Рабочие явно разобрали слово «блин». Тесса обливалась потом. Лоб облепила каменная крошка. Губы запеклись, она ощущала на них пыль. Лукреция чуть поколебалась, потом, видимо, вспомнила, почему Тессе так важно здесь находиться. Что-то произнесла, рабочий передернул плечами. Они снова заговорили по-итальянски.

— Ладно, вставай вон там, — сказала Лукреция, указывая пальцем.

Тесса прислонилась к стене за спиной у нагнувшегося Паскуале. У ниши помещалось только трое, но как только они вытащат крышку, ей нужно будет подскочить и помочь удерживать ее на весу. Колени Тессы были в нескольких сантиметрах от задницы Паскуале. Спина его под драной рубахой была вся в канатах мышц.

— Как вытащат, хватай за другой конец, — скомандовала Лукреция. — Потом поставите на колышки.

— Сделаю, — кивнула Тесса. Она нагнулась и едва не полетела на Паскуале. Оперлась для надежности о стену.

— Uno.

— Due.

— Tre!

Снова скрип и царапанье. Спина Паскуале выгнулась дугой, Тесса видела, как в ромбе света напрягается его шея. Она подскочила ближе и, как только они сняли крышку с опоры, подвела ладони под шершавый камень. Вес умопомрачительный. Все восемь рук дернулись вниз, но потом Тесса сумела упереться ногами. В первый момент подумала, что плита утянет ее за собой. Почувствовала, как сверх собственных сил напряглись ноги, но не отпускала. Плита слегка закачалась, но потом выровнялась, все четверо поймали равновесие.

— Cazzo! — выдохнул Паскуале.

Грэм согнулся еще ниже. Они сдвинулись еще сантиметров на десять и опустили крышку на колышки.

Все распрямились, чтобы отдышаться. Лукреция и рабочие смеялись и перешучивались по-итальянски. Грэм отряхивал ладони. Тесса повернулась к саркофагу. Снова пришлось скрючиться, чтобы заглянуть внутрь — край кубикулы отбрасывал тень почти на все содержимое. Тесса вгляделась сквозь облако танцующих пылинок и цементной крошки, потом протерла глаза, облизала губы, присмотрелась внимательнее. Зубы. Не тронутые распадом, прикрепленные к челюсти. И явственная глазница, в которую набились грязь и пыль. Прямо перед ней отчетливо обозначился совершенно целый череп. Марий? Весь перепачкан, хотя он и лежал в каменном хранилище, затылок весь скрыт.

— Посветите, — попросила Тесса.

Перед ней задвигались тени. Тела покидали гробницу. Тесса повернулась узнать, почему никто ей не светит, и увидела, что коронер все еще стоит на месте. Паскуале с помощником уже ушли. Ушел и Грэм. В руках у Лукреции был фотоаппарат.

— Лукреция, подашь?..

На миг ее ослепила вспышка. В середине склепа лежала крышка, лампу поставить было некуда. Лукреция свободной рукой попробовала ее передать поверх.

Чем отчаяннее они пытались что-то разглядеть, тем больше теней отбрасывали.

А потом свет сместился, и внезапно внутренность захоронения ярко озарилась. Череп слегка клонился внутрь. Руки, судя по всему, лежали ладонями вверх. Там, где, по мнению Тессы, полагалось быть ребрам, скопилась грязь — хотя нет, вглядевшись, она увидела, что из-под темного