Латинист - Марк Принс

— Это не прыщи, — сказала Лукреция. — Кисты размером с каштан, совершенно черные, пахнут яйцами. И очень болезненные, так что это не шуточки. Когда первая появилась, Альберто рыдал как ребенок.

Тесса рассмеялась:

— Не, не врубаюсь.

— А у тебя все тот же бойфренд — Бен, да?

— Уже нет. — Тесса стряхнула пепел с сигареты.

Лукреция взглянула на нее, как будто спрашивая: хочешь об этом поговорить?

Тесса подвигала пальцами, изображая уходящего человека.

Лукреция кивнула и снова устремила взгляд к горизонту.

— Взял и ушел. Не так давно, — сказала Тесса. — Тому две недели.

— Блин. — Лукреция опустила свободную ладонь Тессе на запястье. — Сочувствую.

Нахлынуло искушение рассказать, как Бен бросил ее как раз тогда, когда она узнала про письмо Криса, как покинул ее в самый трудный момент — она не сомневалась, что у Лукреции найдется для Бена сильное словцо. Но тем не менее она знала, что у истории есть и другая сторона, а она и так сегодня злоупотребила расположением Лукреции.

Несколько секунд они разглядывали тьму, сгущавшуюся над двором. Болтовня внизу переросла в тихий гул, потом как туман растворилась в небе.

— Думаешь, Крис в тебя влюблен? — спросила Лукреция.

— Не знаю, — ответила Тесса. — Возможно. Не исключено.

Если тут это слово подходит.

— Больше похоже на страсть.

— Прекрати.

— Да ладно, я шучу. Это ужасно. Ну, Альберто тоже вечно улетает то в Брюссель, то в Лондон, и я понятия не имею, чем он там занимается, очень по нему скучаю, иногда даже хочется, чтобы он меня похитил и забрал туда.

Тессе трудно было от души посочувствовать, но Лукреция захмелела, и относиться к ней по-доброму вдруг стало необычайно легко.

— Ну и вообще-то он далеко не урод, — не унималась Лукреция. — Ему сколько лет?

— Сорок три.

Лукреция кивнула:

— Он, конечно, коротышка, но это его не портит. Жена-то у него была красавица, верно? Я всегда думала, что в нем есть je ne sais quoi. Прости, не то что я его оправдываю, — продолжала она, — но я завела речь о том, что уеду в Иорданию на год и четыре месяца, и Альберто на это: «Ну, если тебе этого хочется». Я, блин, взбесилась. Если мне этого хочется?

Тессе Крис никогда не казался отталкивающим, отталкивала сама мысль об этом — как это будет низменно, как скажется на ее понятиях о собственных достижениях и о том, что ей дорого, — от мысли о возможной близости ее начинало тошнить. Но тогда, в первом семестре, не она ли надела то летнее платье с открытой спиной на одну из консультаций? Не она ли крутилась перед зеркалом, когда знала, что они увидятся? Это совершенно неважно, она все равно его никогда не простит.

— Ну и что ты теперь собираешься делать с Марием? — спросила Лукреция.

— Вопрос стоит иначе: что ты теперь собираешься делать с Марием? — поправила ее Тесса.

Алкоголь спутал ей всю заранее подготовленную аргументацию. Однако откровенность их разговора заставляла думать, что аргументация может и не понадобиться. Возможно, Лукреция уже поняла, что хочет делать дальше, ей всего лишь нужна Тессина помощь.

— Ты сказала, Марий писал хромым ямбом и, возможно, у него было что-то не так с ногой.

— Да, как у Гиппонакта.

— И ты думаешь, что об этом может свидетельствовать слово tripides?

— Думаю, да.

— Ну, после эксгумации мы узнаем, были ли у него какие-то патологии, — посулила Лукреция.

Тесса долго молчала, вслушиваясь, уповая на то, что это «мы» включает в себя и ее.

— А я буду здесь в это время?

* * *

«???Ты где???"

«В Италии. Клэр, я нашла могилу Мария».

Хитроумие, с которым Тесса выманила у богатой сестрички денег, чтобы улететь в Рим, показалось Крису откровенно забавным. Он был уверен, что Диана использовала схожие уловки, когда ей в молодости требовались отцовские деньги, а вот во взрослом возрасте у нее уже не было в этом нужды, ей и так выдавали на расходы. Тесса позвонила Клэр — о чем они говорили, он не имел понятия, — а потом Клэр прислала ей эсэмэску, где предлагала поехать к маме во Флориду или наведаться в Нью-Джерси, где жила она сама, деньги в пути. Умница Тесса. Умеет играть на струнах сердца.

Раньше Тесса наверняка пришла бы с такой новостью к Крису. Если она действительно нашла могилу Мария — к чему Крис относился с изрядной долей скепсиса, — он бы запросто выделил денег на командировочные расходы им обоим. Получается, что после истории с рекомендательным письмом она решила окончательно послать его подальше. И все же он не мог не восхищаться тем, как именно она его послала.

Крис встал, размял ноги. Он находился у мамы в палате в хэмпширском хосписе. Приехал минут сорок пять тому назад, но Дороти все еще дремала под действием морфина. Сигнал вайфай в палате был на удивление сильным.

Крис почти неделю сдерживался, чтобы не залезть к Тессе в почту, однако ни на письма, ни на эсэмэски она не отвечала, на звонки в дверь не реагировала, света в ее квартире, когда он проходил мимо, не было, и он не на шутку встревожился. Друзей в Оксфорде у нее кот наплакал, и если с ней — боже сохрани — что-то случится, запросто может пройти несколько дней, прежде чем хоть кто-то хватится. Именно от искреннего потрясения и тревоги он залез к ней в почту. И выяснил, что она в Остии. Остия! Правильно он думал, что она куда-то уехала, опасался, что к матери Бена или по совету сестры обратно в Штаты. Но нет, она не устроила себе отпуск, она продолжила идти по следу. Молодчина. Какое упорство. Железная воля. Полетела она туда к Лукреции Пагани, одной из подчиненных Эда Трелони — Эда, который часто жаловался, какая с этой Остией куча бюрократической возни. На то, чтобы ему одобрили documentazione di scavo, ушло несколько лет.

— Коннор? — позвала мама.

— Да? — откликнулся Крис.

Она всегда звала Коннора, любимого медбрата. Крис поставил ноутбук на небольшую консоль и подошел к кровати.

— Коннор, ты так похож на моего сына.

— Правда? — ответил Крис.

— Да. Он в детстве был таким хитрюгой.

— Ну уж и хитрюгой.

— Я однажды увидела, как он роется в моей сумочке. Уж и не знаю, что он там рассчитывал отыскать. Я ему ничего не сказала, пусть роется. Велика беда, подумала я. Он у меня был сущим Иаковом. Точно надел бы шкуру, чтобы обмануть отца, будь у нас