Коллекция Райан, том 1 - Райан Хэйвок

– Высунь язык.

Она делает, как ей говорят, после того, как я тяну ее за волосы. Сую покрытый спермой палец ей в рот и заставляю пробовать меня на вкус.

– Закрой рот.

Она втягивает язык в рот, снова выступают слезы на глазах. Я не обижаюсь на них, на самом деле, я наслаждаюсь ими. Это означает, что я хорошо сделал свою работу.

Провожу ладонью по ее телу и раздвигаю ноги.

– Я действительно хочу посмотреть, не стала ли ты мокрой от этого. Я занимаюсь этим долго. Если что, ты не первая.

– У тебя нет времени на это, пожалуйста, просто уходи, мой муж скоро будет здесь. Пожалуйста.

Она хватается за малейший шанс, чтобы заставить меня уйти, и это только распаляет меня.

– Заткнись.

Я давлю на ее задранные ноги, прижимая их к груди, так мне лучше видно "киску". Я проверяю ее, как щупом, и выхожу.

– Не так мокро, как хотелось бы, но точно влажнее, чем твои девочки, прежде чем я заставил их истекать кровью. Полагаю, что из-за того, что вы застряли тут, посреди ничего, легче сохранить девушек девственницами.

Она не такая гибкая, как ее вторая дочь, Элиза, и приходится изо всех сил пытаться держать ей ноги, когда я вхожу. Я добавляю палец за пальцем, ввожу кулак, тяжело и быстро. Она плачет, слезы текут по щекам, застревают в волосах, мучимых моей рукой.

– Пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста... – oна всхлипывает и плачет, ее лицо все мокрое.

"Kиска" разнообразно хлюпает, что заводит меня, и я продолжаю.

– Теперь ты становишься мокрой, ты это сама слышишь. Ты хочешь кончить? Я мог бы дать тебе кончить.

Я замедляю темп и позволяю ей почувствовать руку дюймом за дюймом.

– Пожалуйста, просто остановитесь, я не хочу этого, пожалуйста. Он придет, ты пожалеешь об этом, обо всем этом, – говорит она между моими движениями.

Сначала я слегка тру ее маленький клитор, пока не чувствую, что он напрягается. Двигаясь в ритме вместе с моей сжатой в кулак рукой, я играю с "киской", чтобы заставить ее кончить. Но чем дольше я продолжаю, и каждый раз, когда я думаю, что вот-вот, она умудряется прекратить это. Она не дает себе кончить. Она изо всех сил старается не удовлетворить меня.

– Я довел твою дочь, она так сильно кончала для меня.

Знаю, что эти слова оттолкнут ее еще дальше от края, но мне все равно, я немного ненавижу ее за то, что она не позволила мне победить, за то, что у нее есть такая сила воли, чтобы не дать себе кончить.

Я полностью вытягиваю кулак, но прежде, чем она может прийти в себя, вбиваю обратно. Она визжит от боли, но я не останавливаюсь, вбиваясь в дыру, пытаясь пробить ее насквозь.

Теперь я погружаюсь глубже, чем когда-либо, вытаскиваю кровавую руку и бью ее по лицу. Кровь льется из нее, уверен, что там что-то разорвал, но все же у меня план, что с ней можно еще сделать, поэтому я не даю ей отдохнуть.

Наконец, я вставляю нож и рисую отличный "X", такой же, как у ее сладких дочек – ночь "тройного икса", это будет моя самая плодовитая атака. Я сорвал ленту с кровати и потащил мамашу вниз, где я снова привязал ее руки к перилам.

– Ты останешься здесь, или твоих девочек ждет кое-что ужасное.

Я бегу вниз по лестнице в первую комнату и выталкиваю первую дочь к матери, которая смотрит на нее и рыдает, ее кровавая сиська, вероятно, то, что заставляет плакать бедную мамочку.

– Еще одна, – говорю я, возвращаясь со второй.

Mоя любимая маленькая гимнастка, Элиза. Она была в комнате в луже крови, сочившейся между ног. Я подтаскиваю ее к лестничному пролету и сталкиваю вниз. Она скатывается с трудом, так как все еще в форме кренделя, ее ноги закреплены за ее головой.

Я поднимаю ее с пола и показываю матери изуродованную дыру, которую я ей сделал, та выглядит еще более отвратительной, чем когда я ее оставил.

– Детка, мне очень жаль, дорогая.

Она плачет и плачет, пока я привязываю руки ее дочери рядом с ней.

И вот они все передо мной, на коленях, в шаге друг от друга. Их голые задницы смотрят прямо на меня.

– Теперь я хотел бы сыграть в игру.

– Мой отец скоро вернется. Он тебя отымеет.

Это говорит первая девушка, которую я взял.

– О, конечно, сладкая.

Я наслаждаюсь ее надеждой, но не верю ни слову, которые она говорит. Угрозы такого рода бывали бесчисленное количество раз раньше – так что очень неоригинально.

Меня не волнует, что говорят эти идиотские суки, я собираюсь развлечься с ними, и когда уйду, это произойдет потому, что я сам готов уйти, и не на секунду раньше.

– Ну, мисс Болтушка, ты можешь быть первой. Это небольшая игра, которую мне нравится называть "угадай, что большой плохой человек засунул мне внутрь", тебе понравится.

Я единственный, кто смеется, но мне это нравится.

Я беру первый предмет и вставляю ей в "киску", не слишком сильно, – я не хочу убивать их, просто развлечься, я не убийца, – а потом трахаю ее им. Она плачет, поскольку я, возможно, слишком увлекся, по ногам побежала кровь. Она не говорит ни слова, даже не пытается угадать. Я еще раз жестко сую в нее предмет и, наклоняясь к ней, прижимаю рот к уху.

– Это пожарный багор. Тебе нравится?

Она не говорит ни слова.

– Хорошо, так как маленькая Элиза получила кубок в свою дыру, я думаю, мы сможем перейти к маме, чтобы завершить первый раунд.

Я вталкиваю предмет в нее, и она кричит, когда он врезается в опухшую дыру.

– Узнаешь? – я вытаскиваю его и медленно вдавливаю в нее. – Я подумал, что ты узнаешь один из своих кухонных ножей.

Я вынимаю его, разрезая отверстие.

– Не так уж тяжело сейчас, а? Посмотрим, какой ты мокрой станешь от этого.

Наверное, я все еще злюсь на нее за то, что она не стала играть в мою игру с оргазмом. Я выдвигаю лезвие вверх, и вытаскиваю нож, разрезая маленькую ткань между отверстиями, расширяя ее для следующего раунда.

Вся эта кровь отлично меня завела и,