Что это за мать... - Клэй Маклауд Чэпмен

На этот раз я выдернула шнур из розетки.

Просто для уверенности.

В этом мотеле была двуспальная кровать. Я никогда ни с кем её не делила. Пока не появился Генри.

А теперь нас трое.

Волшебное число.

Мальчик забрался первым, прополз на четвереньках по верху. Он, кажется, не доверяет мягкости матраса, будто боится, что плот вот-вот перевернётся.

— Всё в порядке. Устраивайся…

…как дома.

— …поудобнее.

— Завтра мы тебя оставим в покое, — шепчет Генри мне через голову мальчика. Тот прижался к его груди.

Просто взгляни на них,  — думаю я. Как хорошо их тела подходят друг другу, будто этого мальчика вылепили из самого Генри.

— Куда ты собираешься?

— На лодку, полагаю.

— После того как сходишь в полицию?

Генри замолкает. — Верно.

Я делаю вид, что верю ему. — На лодке мальчику не место. Можешь остаться здесь.

— Уверена?

— У тебя есть вариант получше?

— Ну, это не отель Four Seasons…

— Осторожнее… Начну брать с тебя постояльца, если будешь неаккуратен.

— Лучше, чем почасово.

Он такой… добродушный. Такой… счастливый. Генри вернул сына. Теперь он может играть в семью. От этой мысли у меня пробегает холодок по спине.

— Нам всем нужно отдохнуть. — Я выскальзываю из-под одеяла. Посижу в гостиной, пока Генри не отключится, а потом мы сбежим. — Вам двоим кровать. Я лягу на пол.

Рука Генри находит мою, протягивается через мальчика и сжимает её.

— Останься.

— Генри…

— Пожалуйста?

Его нужность выбивает меня из колеи. Она кажется такой искренней. Настоящей. Он выглядит измождённым. Я знаю, что это всего лишь тени, нависшие над его глазами, но кажется, будто они провалились в глазницы.

— Ты в порядке? — шепчу я.

Зачем? Непонятно. Ведь мальчик нас слышит. Он не спит, устроился между нашими телами. Надеюсь, скоро отключится. Пусть взрослые поговорят, пока он спит.

— Практически на нуле, — говорит он.

— Отдохни.

Мы с Генри смотрим друг на друга, наши лица в дюймах друг от друга. Дыхание между нами шевелит волосы мальчика, трогает его кудри.

— Хочешь поговорить о… — Я опускаю взгляд. Мальчик смотрит на меня. Его карие глаза теперь кажутся янтарными. В них слабый свет. Золотые искорки. Он понимает, о чём мы говорим?

Почему он молчит? Что с ним не так?

— Утром, ладно?

Я не могу отпустить это. Знаю, что лучше не будить лихо, но не могу сдержаться. Если бы он просто очнулся, может, нам и не пришлось бы бежать.

— Люди начнут рыскать вокруг. Тебе нужно опередить сплетни. Дать всем знать, что он…

— Завтра.

Генри сдерживает кашель. В его голосе появилась хрипотца. Звучит, как наждачная бумага. Должно быть, скоро его тело рухнет, адреналин сгорит дотла.

— Спокойной ночи, — шепчет Генри мальчику, целуя его белокурый макушку. — Сладких снов…

…и пусть клопы не кусаются.

Мальчик поворачивается, утыкается лицом в изгиб шеи Генри. Они выглядят так мирно вместе. Этот ребёнок совсем не боится Генри. Он хочет быть здесь, прижавшись к своему похитителю.

Через несколько минут он поднимает взгляд из-под руки Генри и смотрит на меня. Не могу избавиться от мысли, что этот ребёнок оценивает меня, пытается понять, кто, чёрт возьми, я такая.

Откуда ты взялась, тётка? Наверное, он сейчас думает. Ты не моя мама…

Мне стоит что-то сказать.

— Можно закрыть глазки, солнышко. Ты в безопасности, обещаю.

Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, как он похож на Скайлера в прогнозируемом возрасте. Представляю, как ускоренная съёмка последних пяти лет его жизни показывает, как он растёт. Начинается с чёрно-белой фотографии младенца, затем годы пролетают, один, два, три, сжигая возрасты четыре и пять, пока не достигает шести лет — этого долговязого ребёнка передо мной. Он такой хрупкий, как новорождённый. Когда Кендре было столько, я не могла заставить её посидеть спокойно пять минут.

Я чувствую, как против воли начинаю отключаться. Усталость тянет мои веки вниз. Я готова отпустить себя, просто позволить себе погрузиться и уснуть.