Ведун - Александр Владимирович Мазин

для Госпожи потрудились. И сам я тоже. Даже и ты постарался. Помнишь колдунью, что ты моим ножиком достал? За одну только ее нам Морена многое отпустила и еще отпустит.

— Ага, — сказал Бурый, хотя и мало что понял.

— Что Госпожа не любит, я понял. А что ей надо, ну, вообще?

Он не знал, как спросить, но Дедко все равно понял.

— То же, что и все наши боги, — сказал он. — Покон, закон и устои. Для того пращурам и позволено потомкам помогать. Чтобы было, как издревле. — Дедко вздохнул: — Только не будет так.

— Ведаешь? — спросил Бурый.

Дедко снова вздохнул. И не ответил.

* * *

Наждана у папки первой родилась. Пережила мамку, которая родами и ушла. Четырнадцатой своей весной ушла. Столько, сколь Наждане нынче.

Наждану ж, как народилась, в сельцо забрали. Папка ейный — из охотников. Что ему с крохой в лесу делать.

Обиходила Наждану папкина мамка. Той весной у кобылки, что в роду была, жеребеночек родился. Вот и с ним Наждану и выкормили. Думали: помрет махонька, ан нет. И лето пережила, и зиму, а потом еще. А на третий год ей и имя дали. Видать. Пособляла мамка дочке с той стороны.

Папка вдрогорядь да поспешно жениться не стал. Пошел с воеводой на латов. Не ополченцем-воем, а кем был: охотником-добытчиком. Зато со своим конем.

Из похода папка с добычей вернулся. Поход удачен был.

Пятый год Наждане пошел, когда папка новую женку взял. С приданым добрым: тремя козами и утварью медной. И еще дочкой, погодкой Нежданы.

В тот же год папка из большого рода вышел, стал наособицу жить, в посаде городском.

Новая мамка Наждану невзлюбила. То пнет, то щипнет, то кусок из рук вырвет. Не явно, украдкой. На виду же ласкова была. Когда папка в лес уходил, старшей в доме бабушка оставалась.

Бабушка мамку вторую не любила даже побольше, чем та — Наждану. Не принесла папке ни сына, ни дочки. Бесплодна вышла. Бабушка выгнать ее хотела, но папка не дал. Красивая вторая мамка. И с ним ласковая. И работящая. Папка сказал: вторую жену возьмет, да так и не взял.

Принял к себе братаню от сестры бабушкиной. Родне помогать — хорошо. С ним и с артелью плотницкой поставили двор на берегу лесного озера. Стали своим малым родом жить. Там же, в своем дворе, в конюшне, родила вторая мамка папке сыночку, а Наждане братика.

Как тринадцатый год Наждане пошел, кровь у нее упала. Бабушка сказала: замуж пора. Хороший род нашли, куда ее отдать. Мастеровые кожемяки. Папка с ними не один год дела делал. Считай, товарищи.

У второй мамки дочка тож в пору вошла, но ей, бабушка сказала, другое назначение будет. Так папка решил. А какое, не сказала.

По весне пришли соседи — Наждану смотреть. И другие люди — второй мамки дочку. Те, другие, Наждане не понравились. Ей-то ничего, а сестру обижали. Щупали, будто козу. Говорили меж собой по-чужому.

После вторая мамка и дочка ее плакали.

Наждана их жалела.

А потом как папка в лес ушел, дядька-братаня Наждану продал.

Она и не поняла сразу, что да как. Пошла на озеро постираться, а тут дядька с чужими. Теми, что сестру щупали. Чужие с дядькой перемолвились, а потом Наждану хвать и в лодку. И рот зажали, чтоб не кричала…

— … Пропала! — закончил смерд, глядя в сторону, потому что на Дедку ему глядеть не хотелось совсем. — Схитили ее. Только портки на мостках остались, а ее — нет. Братаня мой не видал ничего. Матушка тож. Приболела она в тот день. Хорошо, я быстро обернулся. Был бы следок, я б ее сам сыскал, так нет же. Помоги, Волчий Пастырь! Справная девка. И сговорена уже. Не отыщем — обида будет. Слова не сдержал!

Дедко отвечать не торопился. Думал.

Так-то смерд не с пустыми руками пришел. Полдюжины шкурок лисьих принес, выделанных, и меда крынку. И сразу сказал: отыщем дочку его, серебром расплатится. И три монетки показал, чтоб Дедко не сомневался.

Бурый не понимал, в чем у Дедки сомнение. Смерд как смерд. Охотник из кривичей. Не бедный, а лук так и вовсе хорош. Серебро явил. И понятно все. Раз следов на земле нет, значит водой увезли. До того места, где девка пропала, от них пол-поприща лесом, а на лодке и того быстрей. А там водянику иль навьям его прикорм дать…

— Добро, — наконец согласился Дедко. — Поищем твою девку.

Наждане было страшно. Одна. С чужими. Никогда с ней прежде такой беды не бывало. Всегда родня рядом. И родня же и предала. Дядька. Вот как так? Свою кровь? Или может…

Нет, папка запродать ее не мог. Он ее в хороший род уже сговорил. Первой женой. жених у нее отроч, даже помладше Нажданы. Сваты сказали: на рожке играет.

Эти — мужи. Один старый, страшный, другой на мертвого похож. Лицо скучное такое, недвижное. Еще один — противный. Когда рот ей закрывал, чтоб не кричала, палец туда засунул. Наждана не укусила, потому что ее словно бы пеленой накрыло. Как во сне.

Лодка к берегу повернула. Чужие парус опустили, на веслах в затон вошли.

— Вылезай, — по-словенски велели Наждане.

Двое, страшный и противный, костром занялись, а серый к Наждане подошел, толкнул в грудь. Наждана упала, задохнулась. Скучный ее снизу, под коленки подхватил и разом обе рубахи задрал. И в укромное полез. Наждана закричала, затрепыхалась. Скучный ее в живот кулаком сунул. Тут у Нежданы весь воздух из груди вышел и в глазах почернело…

Глава 28

Глава двадцать восьмая

Звали смерда Удовол. Жил своим двором и богато: лошадь, корова, три козы, овечек десяток. Дом ладный, за крепким тыном, на взгорке над озером.

А вот чати у Удовола оказалось немного: мать, брат да жена. Одна. Еще сынишка-двухлетка да девка небаская на пару лет помладше Бурого.

Вошли, огляделись, извара ягодного испили по обычаю. Удовол сразу к мосткам потянул, где девка пропала, но Дедко не пошел.

Сначала родовичей Удовила изучал-разглядывал. Долго. Молча. Особо жену охотника. Баба Бурому понравилась. Издали чуялось, как горяча. И собой пригожа.

Дедко, однако, в ней что-то другое углядел. Нехорошее. И показал сие. Бабе. Только ей одной.

Испугалась. Попятилась. Но не к мужу, а к свекрови почему-то… Нет, не к