Десять тысяч дней осени - Александр Мендыбаев

Кореец чихнул, а затем высморкался, вытирая руку о пиджак.

— А что он ругаться будет? Это же моя сестра погибла!

Кореец многозначительно поднял палец.

— Закир поговорить с ним хотел. А ты резать решил. Смотри, как избил. Сдохнет, как на сообщников выйдем?

— Да посрать мне на его сообщников. Я крови хочу. Куна, че за херь творится?

Куаныш, невозмутимо доев грушу, сказал.

— Знаешь, Крыж. Я на этом посту вторую неделю. А хочу побольше задержаться. Я его выследил, я его выманил. Мне и решать.

Рябой Крыж с ножом в руках приблизился к Куанышу.

— Ты… ты… Это не у тебя сестру разорвало! В доме Закировском был? Тела видел? Там фарш. Я… я… — Рябой завыл, схватившись за голову. Только сейчас Дархан почувствовал густой запах перегара. Куаныш отвесил ему сухую пощечину.

— Соберись, қатын. Плачешь тут, как доярка. Натешишься еще. Нам дело делать надо. Видал, что он с госбанком сотворил? Все выведаем — потом режь, пили, хоть яйца паяльником жги.

Кореец, осмотрев комнату, сказал:

— Только не тут. На улицу его тащи, там и кончай. Пригодится еще квартира. Хорошая.

В дверь постучали. Кореец умчался открывать. Вернулся с лысым, жилистым дядь Еркеном, после которого в комнату вошел Закир.

* * *

Дархан не сразу его узнал. Закир исхудал, волосы поредели. Все те же волчьи глаза смотрелись на изможденном лице еще крупнее. Он долго смотрел на Дархана, пока кореец не догадался внести табуретку. Закир сел. Остальные стояли.

— Вот и свиделись, — сказал Закир спокойно, даже печально, — говорить можешь?

Дархан кивнул головой.

— Лихо вы его отделали.

Рябой принялся что-то объяснять, но Закир остановил его жестом руки. Тогда заговорил Куаныш.

— Вот, Закир-ага. Поймали. Я же говорил — от меня не скроется. Мы из него все вытащим. Крыж попробует. А если у него не получится, то Валя займется.

Кореец, смутившись, поправил рукав. Закир посмотрел на него и долго разглядывал худосочную фигуру, несуразный, не по росту, не по размеру пиджак, темно-синие спортивные трикошники с белыми лампасами.

— Говорят, ты мастер языки развязывать?

Кореец пожал плечами.

— Умеем немного.

— А почему Валя. Ты же Аркадий?

Сделав шаг вперед, дядь Еркен сказал:

— Аркадий Сон.

— Кореец, слегка картавя, ответил:

— Называли так. В конторе — дядя Паша, на гражданке почему-то Валентин. Оттуда и Валя.

Закир крякнул.

— Не знаю, как ты развязываешь, а базаришь много. Ну да ладно, лишь бы впрок.

Закир встал со стула, опустился на корточки перед Дарханом, вытер платком кровоточащую губу.

— Те же понимаешь, что рассказать все придется. Не доводи до греха.

К Дархану приблизился дядь Еркен. Сказал громко, отчетливо:

— Сам расскажи. Облегчи участь.

Дархан, выпустив на клеенку, густую кровавую слюну, с трудом прошептал.

— А что рассказывать? Как ваш босс не держит слово? Как вы двое, — Дархан глянул на дядь Еркена и Куаныша, — благодарите за помощь…

Куаныш, подлетев к Дархану, пнул его в живот.

— Глохни, мразь. Мы с тобой в расчете. Ты, небось, в банк не сунулся, все на нас свалил. Крыж тебе за сестру яйца вырежет. А мы поможем. Так что…

Шутливо, словно не всерьез, Закир спросил:

— А чего это ты раскомандовался? Власть почуял?

Фраза эта мигом охладила Куаныша.

— Закир-ага, да я же, я…

— Я тебе что приказал? Выследить и ко мне доставить. А ты? Изуродовал человека.

— Да это же… Крыж… понимаете, он у него сестренку взорвал… он… мы же хотели сами все, а вам…

Закир миролюбиво махнул рукой, Куаныш мигом заткнулся. Увидев это, засуетился Крыж.

— Я не понял, так вы что, мочить его не собираетесь?

Куаныш с диким ужасом посмотрел на Крыжа. Дядь Еркен, нахмурив брови, глядел на того в суровом недоумении. Даже Валя уставился на Крыжа глазами, какие редко встретишь у корейцев.

— Закир-ага. Вы, когда на кладбище прятались… мы первыми вас поддержали. Вы теперь что хотите сказать⁈ Получается, я сестренку за так похоронил? Нет, не пойдет…

Крыж быстро подбежал к Дархану, встал на колени, целясь ножом в живот. Быстро, почти незаметно блеснуло что-то серебристое в тонкой, как паучья лапа, руке Закира. Крыж сглотнул, прижимая ладонь к горлу. Попытался сглотнуть еще раз, но алая кровь широким потоком хлынула из-под ладони, заливая зеленую футболку.

Куаныш попятился к балконной двери. Дядь Еркен тут же всадил в него три пули. Кореец внимательно смотрел на Закира. Он не был напуган, казалось сосредоточено о чем-то думал. Дядь Еркен навел на него пистолет. Закир убрал его руку.

— Валенька. Прибери тут по-быстрому. Ты теперь заместо этих двоих. Дядь Еркен, а ты пока человека в порядок приведи. Потолковать надо.

* * *

Толковали у Закира. Большой, с массивным забором, новый дом больше напоминал форт или гарнизон. Врасплох его тут не возьмешь. Санитарка неумело обработала раны. Закир пожал плечами:

— Не обессудь. Врачей почти не осталось. А кто и был, там же, в госбанке…

Закир махнул рукой. Налил Дархану чая. Санитарка вышла.

— Я не отдавал приказа тебя убивать. Но и не сильно противился этому. Много непослушных стало. Все власти хотят. Вот. Доигрались.

— Почему я должен тебе верить?

— Потому же, почему и я тебе. У тебя сила. С тобой считаться надо. С госбанком ты мне помог.

Дархан усмехнулся, отхлебнул немного чаю. Поморщился. Сладкий чай с кристаллами лимонной кислоты щипал разбитые губы.

— Я тебе помог, а ты на меня своих громил натравил.

Закир пожал плечами.

— Ты пропал. Кто его знает, чего замышлял. Один раз у тебя получилось. Второй — вряд ли промахнешься.

— Но не убил же.

Закир задумчиво взял прозрачный набат, посмотрел на него со всех сторон, повертел в пальцах, но есть не стал.

— Я долго размышлял почему. И понял. Я тебе нужен. Как и ты мне. Ты сильный. Но власть тебе не удержать. Запачкаться боишься. Людей жалеешь. Ты не правитель.

— А ты?

Закир пожал плечами.

— Если мародеры опять захватят город, у нас не останется другого выбора, как снова помочь друг другу. Поверь. Обычная логика. Ничего хитрого. Но не это важно.

— Что же? Что моя сила придет и растопчет тебя?

Закир ухмыльнулся.

— Ты обещал погубить Артықа. Не знаю как, но обещал.

Дархан засмеялся. Слишком наигранно и фальшиво.

— Ну а если наврал?