Эти странные Рэдли - Мэтт Хейг

говорил с женщиной, которая тогда выперла меня за то, что я выложил правду. Элисон Гленни. Она приехала. Я ей все рассказал. Сегодня я встречался с ним в пабе. С тем человеком, который…

– В пабе? Ты ходил в паб? Я думала, мы на нуле, пап.

Никакого двуличия с ее стороны. В конце концов, Роуэн настоял, что заплатит за ее билет сегодня вечером.

– У меня нет на это времени, – он сует в рот последнюю ложку чеснока и хватает куртку. Глаза горят маниакальным огнем. – Помни: надо сидеть дома. Прошу тебя, Ева. Никуда не выходи.

Он уходит, не дав ей ответить.

Ева идет в гостиную, садится. По телеку в рекламе «Л’Ореаль» показывают женское лицо в разном возрасте. Двадцать пять. Тридцать пять. Сорок пять. Пятьдесят пять.

Она поднимает глаза на фото, которое стоит на телевизоре. Это снимок ее мамы, сделанный во время последней семейной поездки. Ей было тридцать девять. Майорка. Три года назад. Ей так хочется, чтобы мама была рядом, старела, как полагается, а не застыла на фото, вечно молодая.

– Мам, можно я пойду погуляю? – шепчет она, воображая реальный диалог.

Куда?

– В кино. Меня одноклассник пригласил.

Ева, сегодня же понедельник.

– Знаю, но он мне так нравится. Я к десяти вернусь. На автобусе.

Что за мальчик?

– Он не в моем вкусе. Но хороший мальчик. Стихи пишет. Тебе бы понравился.

Хорошо, милая. Пусть вечер будет приятным.

– Спасибо, мам.

Если что – сразу звони.

– Да, конечно.

Пока, родная.

– Я люблю тебя.

И я тебя.

Соус карри

Запах соуса карри буквально душит Элисон Гленни. Джефф сидит рядом и ест картошку фри, политую этой гадостью.

– У них тут отличная картошечка, – сообщает он, потом протягивает ей пластиковый контейнер с жирной размокшей картофельной соломкой, плавающей в глутаматной луже.

– Спасибо, я уже поела.

Джефф смотрит с легким упреком на лежащий на приборной панели бумажный пакетик из-под безглютенового киша, который Элисон купила себе в кулинарии на главной улице около часа назад.

– То есть мы просто сидим здесь и выслеживаем вампиров? – уточняет Джефф. – Такая задача?

– Да, – отвечает она. – Сидим.

Джефф удрученно смотрит на стоящий возле дома № 17 трейлер.

– Я, между прочим, до сих пор считаю, что это розыгрыш.

– Силой я вас не держу. Но если вы сейчас уйдете и начнете всем рассказывать о случившемся – что ж, я вас довольно внятно предупредила о последствиях.

Джефф втыкает деревянную вилку в последний кусок картошки.

– Но я же не видел пока ничего такого, о чем мог бы рассказывать, правда, солнышко? – он забрасывает в рот ломтик картошки, который ломается по пути, и упавший кусок ему приходится подбирать со штанины. – А если в трейлере его нет, то почему мы не ведем обыск, не собираем улики?

– Соберем.

– Когда?

Она вздыхает, устав от этих расспросов:

– После ликвидации.

– Ликвидации, – со смешком повторяет Джефф. – Ликвидации!

Спустя пару минут он достает телефон, и Элисон видит, как он набирает сообщение жене, особо не прикрывая экран: «Буду поздно. Завалили бумагами. Чмоки».

Элисон удивляет это «чмоки». Вроде не его стиль. Она вспоминает Криса, за которого десять лет назад чуть не вышла замуж, но он не выдержал ее постоянных задержек допоздна, работы по выходным и того, что она никогда не рассказывала, чем именно занимается.

Крис был славный. Эдакий, как бы помягче выразиться, бета-самец, учитель истории из Мидлсбро. Он любил совместные прогулки и умел ее рассмешить, отчего ей казалось, что между ними установилась особая связь. В конце концов, заставить ее смеяться вообще редко кому удавалось.

Но это была не любовь, нет. Ту безумную, всепоглощающую любовь, о которой слагают стихи и поют в попсовых песнях, она не понимала и не представляла даже будучи подростком. Ей, скорее, нужен партнер, компаньон, который был бы рядом и создавал уют в ее обширном жилище.

Она возвращается в реальность, когда видит группу подкрепления в маленьком фургончике, замаскированном под курьерскую развозку цветочного магазина.

Недолго осталось, думает она, успокаиваясь осознанием того, что пять человек из ее группы сидят в кузове фургона в защитных костюмах и с арбалетами наперевес на тот случай, если Уилл решит на нее напасть.

Джефф о фургоне совсем не думает.

– Симпатичная улочка, да? – говорит он.

– Да, – отвечает она, улавливая в его голосе нотку зависти.

– Зуб даю, домики тут не всем по карману.

Он доедает картошку и, к омерзению Элисон, сует промасленный контейнер себе под ноги, даже не пытаясь найти более подходящее место для мусора. Они молча и спокойно ждут, когда вдруг замечают что-то любопытное, а точнее – Роуэна Рэдли. Он выходит из дома № 17 и идет к трейлеру.

– Этот парень, значит, тоже вампир?

– Биологически – да.

Джефф смеется:

– Ннн-да, ему подзагореть бы маленько.

Они видят, как он забирается в трейлер, но вскоре вылезает и уходит.

– Что-то видок у него невеселый, – комментирует Джефф.

В зеркало заднего вида Элисон наблюдает за уходящим Роуэном Рэдли и замечает кого-то идущего навстречу в тени ракитника. Наконец она видит лицо.

– Так, это он, – сообщает она.

– Чего?

– Это Уилл Рэдли.

Она видела его всего раз и то издалека: он выходил из «Черного нарцисса». Но она сразу его узнает, и чем ближе он подходит к машине, тем быстрее бьется ее сердце.

Так странно. Она вроде бы уже привыкла к одиозным вампирам и подобные встречи не вызывают у нее таких выбросов адреналина, однако сейчас – то ли от страха, то ли по какой-то другой, не ясной ей причине – ее сердце колотится, как движок разогнавшегося паровоза.

– Ну и дела, – ахает Джефф, когда Уилл проходит мимо их автомобиля.

Уилл не обращает внимания ни на авто, ни вообще на что-либо – он просто решительно шагает в сторону дома.

– И ты думаешь, эта женщина сможет его одолеть?

Элисон задерживает дыхание и даже не пытается объяснить Джеффу, что пол никак не связан с реальной физической силой вампира. Может быть, она внезапно начинает сомневаться в своей затее. Трезвенник против практикующего вампира – сомнительный спарринг, даже с учетом того, что на стороне трезвенника эффект неожиданности, возможность подготовиться и полицейское подкрепление. Но на самом деле ее беспокоит другое. Она помнит взгляд Хелен – полный абсолютного отчаяния, как будто она не в состоянии контролировать свои поступки и желания.

Они видят, как Уилл входит в дом, и ждут. Тишину в машине нарушает только свистящее дыхание Джеффа.

Имитация жизни

Хелен свирепо нарезает цельнозерновой хлеб, чтобы приготовить