Горящий призрак без имени - Герман Гусаров

Схватившись за картину с четырёх сторон, будто грузчики за тяжёлый диван, мы потащили её к зияющей дыре в стене храма. Голова словно спавшая на своём постаменте, открыла глаза, когда мы вошли. Только теперь я заметил, что её пустые глазницы стали одинакового размера и обрели облик нормальных женских глаз. Она ждала нашего приближения с полуулыбкой.

Мы поднесли полотно к её рту, не зная, как намекнуть, что мы от неё хотим. Агата вдруг вскрикнула, я обернулся и увидел, как две белоснежные кисти рук беззвучно приближаются к нам с обеих сторон. Они подхватили картину, мы отошли в сторону, руки плавно подняли её и поднесли ко рту огромной головы, а затем она надкусила картину, будто печенье. И тут произошло то, что заставило нас взвыть от ужаса. Рама раскололась и оттуда вырвалась Художница во всю длину. Её огромное тело походило на вытянутую личинку жука-навозника, из него росло бесчисленное количество конечностей, некоторые из них напоминали человеческие руки с тремя локтями, а какие-то походили на паучьи лапы. Она взъерепенилась в зубах белой головы, вдруг оттолкнулась от неё и порвала себя на две части. Вместо внутренностей из неё полились кости, черепа и грудные клетки. Мы хотели бежать, но поздно — Художница бросилась на нас.

В последний момент её крепко сжали кисти рук и вновь запихали в рот. Голова поедала извивающееся тело, пока оно цеплялось за волосы, оттягивало глазницы и прилипало к лицу, словно живой кальмар. Голова набила полные щёки, как будто втянула лапшу из миски. Прижавшись друг к дружке мы напугано наблюдали за этим.

Вскоре кроме кучки костей в луже крови на полу, ничего не напоминало об огромном монстре. Женская голова выглядела удовлетворённой. Её изящные пальцы рук встали перед нами и стали показывать какие-то символы, я долго тупил и не мог понять, что это, пока до меня не дошло — это же язык жестов. Мы неуверенно поднялись на ноги. Я глянул на Викторию, та сообразила, что надо делать и перевела сказанное нам в телефоне:

«Она спрашивает: куда вам нужно?».

— Что? — удивилась Ева. — Она типа предлагает доставить нас домой?

— Я всё ещё не до конца доверяю этой штуке, — сказала Агата. — Что если она просто сожрёт нас?

— А я ей верю. Мы враги её врага, а значит — друзья.

— Виктория, — попросила Агата, — а ты можешь спросить у головы, как её зовут?

Виктория кивнула, вышла вперёд и сделала несколько коротких жестов руками. Голова внимательно посмотрела на это, улыбнулась и ответила:

«У меня нет имени, но вы можете придумать его мне».

— Это странно.

— И очень подозрительно.

— Так ты можешь доставить нас домой? — спросил я, и Виктория перевела это.

Голова медленно покивала.

— Но там нас может поджидать Художница, если и возвращаться, то с большой осторожностью.

«У тебя дома её нет, — там безопасно. Она поняла, что вы опять перехитрили её и прямо сейчас быстро возвращается обратно. Она будет здесь очень скоро».

— А что будешь делать ты? И теперь она и тебе будет мстить.

«Она утратила полную силу, теперь я смогу справиться с ней».

— Похоже, у нас нет выбора.

— Тогда не будем тянуть резину.

— Ладно, давайте возвращаться домой.

Вчетвером мы взялись за руки, голова вытянулась, слетев со своего постамента, широко раскрыла рот и проглотила нас. Я зажмурился, ожидая твёрдого приземления, но на этот раз всё оказалось куда мягче. Через пару секунд темнота неожиданно рассеялась, и, открыв глаза, мы вместе с девушками оказались посреди моей квартиры. Мы даже не замарались кровью, которой по идее должен быть наполнен рот.

Голова с полуулыбкой смотрела на нас из стены, занимая собой половину комнаты.

«Спасибо» — напоследок сказала она. — «Если что-нибудь понадобиться — зовите меня».

И растворилась в воздухе.

— Как можно позвать того, у кого нет имени? — возмутилась Ева.

— Ну она же предложила его самим придумать.

— И как мы её назовём? Типа Настя?

— Не, как-то Настя это чересчур вульгарно.

— Надо всё-таки потом выбрать какое-то имя, не звать же её всё время — «Жуткая Женская Голова». Вдруг нам правда понадобиться её помощь?

— Будет хорошо, если нам от неё вообще больше ничего никогда не понадобиться, — проговорила Агата.

— В принципе-то да, но иметь такую могущественную подругу довольно круто.

— Я бы даже сказал — престижно. Заодно с ней мы могли бы стать командой по спасению мира от НЁХов. Виктория, а ты что думаешь?

«Я думаю о том, как буду возвращаться домой».

— О подобных сложностях будем размышлять позже, — сказала Ева. — Раз уж мы провернули такое дело, то давайте наградим себя горячим чаем и какой-нибудь вкусной едой.

— Я ожидала, что ты потребуешь чего-то погорячее.

— Нет, — сегодня мой второй день рождения и я выбираю быть трезвенницей.

— Ого, какие перемены в характере, может ещё и от мата откажешься?

— Ну совсем-то уж чего горячку пороть, надо и меру знать.

— Окей.

— А я слышал, мат помогает терпеть боль. Так что может быть Ева и правильно делает, что пользуется им.

— Да, но ведь это бескультурье, — сказала Агата.

— Не знаю, зачем люди придумали мат и сами запретили его говорить?

— Вопрос на который пока нет ответа.

— Так что, мы собираемся есть или нет? — перебила нас Ева. — Дим, у тебя дома что-то покушать есть?

— Кажется мы с Агатой съели всё, придётся идти в магазин.

— Ух, а там холодрыга наверное.

— Плюс у меня ещё скоро родители приедут. Отец, конечно, шуткой просил, чтобы я привёл домой невесту в их отсутствие, но думаю сразу трёх будет трудно объяснить.

— Скажешь, что не смог выбрать и взял всех одновременно.

— Или что у нас шведская семья.

Виктория написала сообщение, вклинившись в диалог:

«Ребят, а как мы на улицу-то пойдём? У нас же даже тёплой одежды нет».

— Блин правда, я Евину куртку где-то посеяла, — сказала Агата. — Извини Ева.

— Да хрен с ней, она старая, но как теперь быть неясно.

— Можно какую-нибудь одежду у моих родителей взять, хотя она вам великовата может быть.