Горящий призрак без имени - Герман Гусаров

Полуголая девушка, танцующая с бубном в руках выглядела так забавно, что я непроизвольно хихикнул. Если бы не огромное тело в гробу, вокруг которого она плясала, ситуация и вправду была бы комичной. Мне даже стало жалко, что все остальные вокруг спят, и никто кроме меня этого не видит.

И тут произошло то, чего я никак не ожидал. Снежинки, до этого момента плавно опадающие за окном, вдруг стали словно замирать в воздухе. Не знаю как это точнее объяснить, но им будто мешала какая-то невидимая сила, преграждавшая путь вниз. Девушка ускорила танец, удары по бубну стали настолько громкими, что даже до моего окна доносились их отголоски.

Ветер снаружи стал совсем беспокойный и, вскружившись, ворвался в щель форточки, словно призрак. Снежинки закружились вслед за ним, образовав мини-смерч, словно таким образом сама природа вздумала отреагировать на ритуал девушки. Этот вихрь всё увеличивался, устремляясь куда-то в чёрное небо, а его хвост тянулся к маленькой форточке, будто незримая глазу рука пыталась ухватить кого-то в квартире.

По моей спине пробежал холодный озноб.

Сжимающие бинокль пальцы моментально вспотели. Неужели я прямо сейчас становлюсь свидетелем чего-то неподдающегося законам здравого смысла? Я ощущал, как узкая колея сознания ускользает от меня. Внутри был страх, что этот вихрь изменит направление и ворвётся в моё приоткрытое окно. Я хотел поскорее закрыть его и спрятаться. Но на самом деле в глубине души уже твёрдо решил, чтобы не произошло дальше — я ни в коем случае не отвернусь и увижу всё до конца.

Я продолжал наблюдать за окном в доме напротив, стараясь даже не моргать, чтобы не упустить ни одной детали. Мне казалось, что этот старый четырёхэтажный дом дышит сам по себе, стонет сквозь трещины облупившихся кирпичей. Или это всего лишь пульсировала моя голова? На мгновение я закрыл глаза, вдохнул, отбросив наваждение, и только затем снова посмотрел в бинокль.

Сквозь мельтешащий перед глазами снег я с содроганием увидел, как рот великанши приоткрылся.

В комнату заметало снежинки, но они таяли на глазах из-за разведённого огня. Тускло-серая кожа девушки с вкраплениями коричнево-жёлтых пятен, — как у плоти долго лежавшей в затопленном подвале, — почти сливалась с освещением в комнате. Её глаза оставались закрыты, но рот явно открылся, мне не почудилось. Я не сразу заметил, как из него выползла тёмная струйка дыма. Она закручивалась в воздухе, виясь, словно Гадюка Никольского, имеющая полностью чёрный окрас.

Азиатская девушка, которая теперь напоминала мне не то шаманку, не то ведьму, остановила свой танец, заметив выползающий изо рта великанши дым. Она окликнула рыжего парня за мониторами и поманила его рукой к трупу. Он не был испуган, но казался взволнованным и очень сосредоточенным, словно ему предстояло сделать что-то очень важное. Он приблизился к напарнице, а потом, повинуясь её руке, вдруг наклонился к открытому рту мёртвой девушки.

И тогда он вдохнул.

Втянул в лёгкие этот чёрный дым, как будто это был самый чистый горный воздух. У меня перехватило дыхание — я не мог поверить в то что он реально делает это, но в то же время старался не отводить взгляд, хотя нутро уже поднималось к горлу. По-хорошему мне уже давно полагалось зашторить окна, выбросить бинокль, спрятаться под одеялом и постараться забыть обо всём. Но нет. Я замер, словно парализованный.

Мне было интересно.

Рыжий вдохнул всё без остатка и резко выпрямился, тяжело глотая воздух, будто человек, выбравшийся из-под толщи воды. Он стал бледнее, чем раньше, но в целом казался в порядке. Шаманка отложила бубен и похлопала его по спине, на её лице сияла улыбка, она была очень довольна. На мгновение и мне показалось, что всё кончено, но в следующую секунду парня скрутило. Его тело сжалось, и изо рта у него хлынула густая чёрная жидкость, будто на пол вываливалась сама тьма или его органы. Испуганная шаманка отстранилась на пару шагов.

Но самое ужасное началось после этого.

Мельком я уловил едва заметное движение в огромном гробу. По левой ноге мёртвой девушки прошлась вибрация, почти незаметное шевеление. Но стоило мне перевести на неё всё внимание, как стопа, облачённая в чёрные туфли, внезапно задёргалась, отчего стоявшая рядом шаманка отпрыгнула в сторону. Ступню мёртвой девушки пробивала дрожь, а затем её нога согнулась в колене, будто в сломанной кукле заело пружину.

Я увидел, как её платье медленно сползло с бедра, открывая кожу — покрытую пятнами. Она не оживала, но что-то в ней определённо двигалось, словно забытый навеки и запущенный вновь древний механизм.

Проклиная своё обещание не отворачиваться, я держался за бинокль, как за спасательный круг, наблюдая эту чудовищную сцену. Рыжего парня всё ещё тошнило, он стоял на коленях, а испугавшаяся вначале шаманка, теперь пыталась взять себя в руки. Я видел, как она подрагивала всем телом и сжимала губы в попытках подавить нарастающий страх. Наконец, она, словно решившись, рванула вперёд и, схватившись руками за колено великанши, навалилась на него всем весом стараясь уложить обратно в гроб.

Однако нога не только не успокоилась, как надеялась шаманка, — её будто пронзила ещё большая судорога, она рывком вырвалась из пальцев шаманки, а за ней — вторая нога. Лицо мёртвой девушки оставалось пустым, безжизненным, но её тело вдруг изогнулось в страшной дуге, как будто исполинский труп пытался встать во весь рост, повинуясь одному ему известной воле.

Я почувствовал, как на моём лбу проступает холодный пот.

Боже, что они наделали?!

В панике шаманка кинулась к своему рюкзаку, быстро шаря дрожащими руками, пока не вытащила стеклянный шприц. В тусклом освещении комнаты он на удивление светился ярко-зелёным неоновым огнём. Она с диким взглядом размахнулась и вонзила шприц в шею мёртвой великанши, нажимая на поршень с такой силой, будто хотела сломать его. Я затаил дыхание. Мне казалось, ещё миг — и труп поднимется, раскроет глаза, наполненные бездной, и посмотрит прямо на меня.

Но тело, будто ослабленное уколом, стало медленно оседать, теряя напряжение. Ноги девушки безвольно сползли обратно в гроб, будто она была марионеткой, которой разом оборвали все нити. Её лицо оставалось всё таким же пустым, и эта мёртвая безучастность пугала меня даже больше, чем все эти судороги.

Шаманка тяжело выдохнула и обессиленная опустилась на пол. Я свалился на стул вместе с ней. Оказалось, что всё это время я стоял на