Хозяин Чураево. Исчезнувшие в снегах - Елена Владимировна Ляпина

тысячу и одну претензию по поводу и без. Ему пришлось выслушать всё про себя: что он шляется не пойми где до ночи, что ему нет дела до домашних проблем – а кран на кухне опять сломался, бочок в туалете течет, в спальне отошла от стены гардина и теперь тяжелые портьеры висят не так красиво, как должны были висеть. Алла говорила ещё что-то, без конца переходя на визг, словно без этого не могла достучаться до него. А Максиму хотелось одного – поесть, в горячий душ и свалиться наконец в кровать.

Ещё обнаружилось, что он давеча что-то не то сказал её сыну, обнаглевшему подростку. Максим и так сдерживал себя, не хотел быть для мальчишки злым отчимом, но Артемка переходил уже всякие границы. Мягкость мягкостью, но и вседозволенность не должна поощряться. Алла заявила, что он должен теперь извиниться перед её сыном.

Максим устало скользнул почти невидящим взглядом по усмехающейся довольной рожице малолетнего наглеца, развернулся и вышел в темный коридор. Алла не пошла за ним, она продолжала ворчать, припоминая все его грехи. Максим молча оделся, открыл дверь и вышел в холодный подъезд. Закурил, ещё даже не выйдя на улицу, затем прошагал в темноте до самого выхода, спустился с крыльца во двор, добрел до припаркованного автомобиля, сел за руль и просто уехал. Ночевал он в общаге у своего друга. На скрипучем колыхающемся надувном матрасе. Алла даже не позвонила.

– Я достала старую карту местности, – вдруг сказала Арина, выдергивая Максима из воспоминаний.

– Что?

Максим поймал себя на том, что он настолько погрузился в свои мысли, что уже не слышит Арину. Его взгляд блуждал за окном, невольно следя за крупным снегопадом, и поток его мыслей закручивался таким же вихрем, как эти пушистые снежинки. Снега в этом году намело столько, что с такими объемами коммунальные службы едва справлялись, даже в его двор в центре невозможно было заехать, не говоря уже об окраинах. Наверное, кто живет где-то в деревнях, то вообще не могут ни въехать, ни выехать.

– Что? – снова спросил он. Ему стало немного стыдно за то, что он так безалаберно отвлекся, это было непрофессионально.

– Вот.

Арина уже достала из сумки изрядно потрепанную бумажную карту и теперь расправляла её на столике. Максим отодвинул в сторону сахарницу и салфетницу, чтобы было побольше места, и Арина разложила её полностью. Город на этой карте имел ещё старое советское название, и от него в разные стороны, как кровеносные сосуды, тянулись малиновые и желтые линии – дороги. Максим вопросительно посмотрел на Арину, ожидая комментариев.

– Это старая карта из 80х, что интересно, здесь подробно указывается как проехать до Чураево, – сказала она и лакированным ногтем провела по желтой линии. – Почему-то на современных электронных картах нет этого тракта.

Максим наклонился к столу, чтобы поближе рассмотреть, затем достал смартфон, открыл гугл-карты и стал сравнивать местности. Они действительно отличались. На старой бумажной карте неподалеку от горы Лытьяву с трассы сходила ещё одна дорога, в электронном варианте её не было. Тонкая пунктирная линия извилистой змейкой огибала болота с лесным массивом и приводила в Чураево совсем с другой стороны.

– Может быть, этой дороги давно не существует? С тех пор как рухнула гора? Поэтому её и нет на современных картах, – предположил Максим.

– Всё возможно, – грустно вздохнула Арина. – Но я всё равно это проверю.

– Только не вздумай ехать туда одной, а то тоже потеряешься в этих лесах, – предупредил её Максим.

Он хотел сказать, чтобы она обязательно позвала его с собой… но не сказал.

Глава 21. Ксюшино признание

25 января 2024г.

д. Чураево

Всю ночь меня мучили странные сновидения, мне чудилось, что метель разошлась настолько, что действительно похоронила нас заживо. Исчезло всё: и крыши домов, и столбы, и редкие кустарники – лишь зеленые пики высоких елей остались торчать посреди заснеженной равнины глубоких снегов. Становилось трудно дышать. Казалось, что не осталось уже никакой надежды на спасение, как вдруг откуда-то сверху, прорезая тяжелые темные тучи, вынырнул гигантский черный ворон. Одним взмахом крыла он смел прочь громадный слой снега, распечатав отдушины, и дом мгновенно заполнился воздухом, сразу стало легче дышать. Затем, издав оглушительное "кар", враный закружился вихрем и стремглав вознеся ввысь, там он расправил широкие крылья и развел в стороны тяжелые обвисшие тучи. В прорезях засверкало утреннее солнце, серебря косыми лучами длинные черные перья ворона. Внезапно вдалеке послышался скрип снега, и из леса вышел огромный лось…

Я проснулась от того, что яркое солнце светило мне прямо в глаза. Роберт ещё спал, раскинув в стороны крепкие сильные руки. Как же он мне нравился, и просто удивительно, что нас до сих пор не спалили. Не знаю, чтобы я сказала девчонкам в свое оправдание, если бы они застукали меня с Робертом в одной постели. Я пошевелилась, и он, почувствовав мое движение, приоткрыл заспанные глаза, протянул ко мне руки, обнял меня и прижал к себе.

– Доброе утро, – сказала я.

– Угу, – промычал он. Похоже, он не собирался вставать.

Осторожно вывернувшись из его объятий, я опустилась босыми ногами на пол. От затопленной вчера чугунной печи ещё исходило тепло. В доме было тихо, наверное, все ещё дремали. А мне больше не хотелось спать, хватит! И так ощущение, будто я вечность тут проспала!

Я ушла в ванную. В зеркале снова отразились темные синяки на моих плечах, теперь их стало чуть больше. Всё-таки Роберт очень страстный и сильный. Вспомнив прошлую ночь, я улыбнулась. Натянула кофту и вернулась в гостиную.

Роберт вновь уснул, а я подошла к окну и выглянула на улицу. Метель наконец-то стихла, небо было бледно-голубым и однотонным, словно над нашей дачей растянули поливиниловый потолок. К своему удивлению, я обнаружила, что дорога оказалась расчищенной. Хотя как-то странно: в одну сторону наметен высокий сугроб, а в другую – всё полого. Если бы прошел бульдозер, он бы оставил по краям дороги одинаковые сугробы, а не вот так. И