Северина и Адский Кондор - Вера Александровна Петрук

так хотелось чихать от любого нового запаха. Платье – о нем я буду вспоминать еще долго, потому что носить его было сплошным мучением. Несмотря на то, что его подшили под мою фигуру, мне казалось, что или Мария перестаралась, или я резко потолстела. Дышать было совершенно невозможно. А может, меня просто лихорадило от того, что предстояло сделать.

Ступая по ковру к шатру, окруженному цветущими кустами клематиса и жимолости (даже не представляю, как этого можно добиться в декабре!), я старалась смотреть только себе под ноги и ни с кем не встречаться взглядами. Хотя меня и терзало любопытство: кто все эти люди? Друзья Корнеевых – олигархи и сильные мира сего? Или друзья Касьяна, который после записки Леокардии, казался едва ли не чужаком с другой планеты.

А вот охрану я изучила тщательно и увиденным осталась довольной. Возможно, какие-то телохранители прятались среди толпы, но открыто я разглядела лишь четырех человек. Почти все они держались рядом с Леокардией, которая сидела в первом ряду в красивом бордовом платье и в шляпе такого же цвета. Она мне тепло улыбнулась, а когда я подошла к алтарю, встала и крепко обняла. На миг мне показалось, что она хватается за меня, как утопающий за соломинку. Если на мне будут виснуть в том же духе, всех я не вытяну.

Под белым шатром меня ждал Касьян в белом же смокинге. Кажется, ему шли все цвета, потому что выглядел он изумительно. У меня даже сердце зашлось от нового ритма. Так, может, платье было невиновато в том, что мне трудно дышалось? Касьян что-то со мной сделал, и похоже, не только со мной. От него не хотелось отводить взгляд, губы мечтали о том, чтобы их накрыли поцелуем его губы, тело трепетало от воспоминаний сладкой неги и желало близости. Касьян прекрасен, он меня любит, а я – его женщина.

С трудом оторвав взгляд от его улыбающегося лица, я посмотрела на даму в костюме, которая стояла рядом с ним под шатром и торжественно улыбалась. Она держала в руках раскрытую книгу и подозрительно напоминала сотрудницу ЗАГСа. Сейчас полночь, напомнила я себе, и мы всего лишь на репетиции. Но оглянувшись на разодетых гостей, украшения, свечи, вышколенных официантов, которые разносили закуски и шампанское, я заподозрила неладное. Вдоль стен оранжереи, между цветущих клумб и вазонов с букетами, примостились столы, ломящиеся от яств. Обилие многоэтажных тортов и экзотических фруктов бросалось в глаза. Кажется, праздничную еду на репетицию не готовят…

Чьи-то наряженные дети бегали повсюду, гоняясь за воздушными шариками, на них шикали взрослые. Какие-то дамы вытирали платочками подозрительно блестящие глаза. Плакали они, очевидно, не обо мне. Касьян – фигура одиозная, демон-сердцеед со связями, разбивший множества сердец. Неужели мне было суждено стать одной из его жертв?

Заиграла тихая музыка, и я уставилась на настоящих музыкантов, которые прятались за цветущими кустарниками. Там расположился целый оркестр. Дама с книгой уже что-то говорила, но в моей голове места для ее слов не хватало – там разворачивалась настоящая борьба. Разум и сердце сражались за мое тело, которое прильнуло к Касьяну, как только я к нему поднялась. Его теплые руки обвили мою талию, дыхание, пахнущее хвоей и свежестью, ощущалось на моем лице, лишая меня способности нормально думать.

В ушах грохотало так, что на какой-то миг я решила, будто в оранжерею притащили барабаны. Но нет – оркестр по-прежнему играл тихую, торжественную музыку. Я пропустила все, что сказала женщина, услышала лишь в последний момент, как Касьян сказал «да», а потом добавил: «и за нее тоже да».

– Объявляю вас мужем и женой, – заулыбалась дама в костюме. – Можете поцеловаться!

– Горько! – раздались крики из зала.

Касьян еще ближе притянул меня к себе и, наконец, сделал то, чего я ждала, как только его увидела. Мы страстно поцеловались, и я жалела только о том, что вокруг нас слишком много людей. Потом подумала – к черту всех! И когда он отстранился перехватить дыхание, уже сама подтянула его к себе за лацканы пиджака.

В тот момент, целуя его и изнемогая от страсти и желания, я вдруг увидела глаза Ленки, которые сияли таким счастьем, будто это она, а не я, стояла у алтаря, только что обручившись с принцем. Молнией меня не прошибло, но ощущение было похожее. Я вспомнила все, что задумывала, и оставалось только поражаться, как быстро я забыла планы, когда переступила порог оранжереи. Возможно, Касьян и правда был демоном. А может, просто хорошо разбирался в людях и их желаниях.

В тот момент перед моими глазами стояли Грач, Медведка и три незнакомки из лесного домика. А за их силуэтами выглядывали фигуры других мертвецов, которые нашептывали мне, когда я читала записку Леокардии. У всех этих смертей могли быть логичные объяснения, которые частично и выдал мне Касьян. Но я уже поняла, что, имея с ним дело, на логику и разум полагаться не приходилось. Я не жалела о том, что встретила его. Но ему, вероятно, придется пожалеть о том, что он встретил меня. Мирная жизнь в домике с цветами и котами была невозможна не из-за Касьяна. Причина лежала во мне, в той, которую называли Ведьмой не просто так. Ни Грач, ни Медведка не являлись мне родными, не испытывала я теплых чувств и к Леокардии, но паук в паутине, которая опутала нас всех, был один. И если я ничего не сделаю сейчас, моя жизнь закончится в домике номер десять в лесной глуши. В тот момент я спасала не Леокардию и не новых гипотетических жертв Касьяна. Я спасала себя.

Тонкий узкий кинжал, который прятался в моей длинной перчатке, вонзился в грудь Касьяна глубоко и почти беззвучно. Никто даже сначала ничего и не понял. Он должен был умереть сразу, потому что я знала, куда целюсь, но убеждаться в его смерти времени не было. Касьян начал медленно оседать у моих ног, дама, которая вела церемонию, увидела расплывающееся на его груди красное пятно и заголосила, гости повскакивали с мест, охрана бросилась к шатру. Если хаос, то полный. Поэтому я выбросила в проход между рядами дымовую шашку, захваченную из арсенала Грача, и, схватив Ленку за руку, помчалась с ней из оранжереи. Двое телохранителей сунулись было ко мне, но я еще чувствовала кровь Касьяна на своей руке – брызги до сих пор жгли кожу, поэтому каким-то образом вырубила обоих, действуя на адреналине.

Выбежав из оранжереи, захлопнула за собой дверь, представляя,