Порочная: Хэллоуин - Брайан Смит

ее с ног, прежде чем она рухнула на землю. Она посмотрела на него с выражением ошеломленного недоверия, за которым последовала короткая вспышка страха. Затем уголок ее рта начал изгибаться, что показалось Буббе Рэю тревожным. Еще до того, как выражение ее лица изменилось, он почувствовал сожаление. Она была раздражающей во многих отношениях, но он отлично провел с ней время прошлой ночью, не считая всех этих словесных оскорблений. Он даже начал предвкушать более бурные встречи с ней в будущем.

Она села, затем поднялась на ноги.

- Ты поможешь мне найти сучку или нет?

Бубба Рэй попытался заговорить умиротворяющим тоном:

- Во-первых, прости, что ударил тебя. Я просто, как бы это сказать... потрясен. Я не хотел этого делать...

Непонимающее выражение лица Лоретты не изменилось.

- Не утруждай себя извинениями. Это пиздеж. Ты сделал то, что собирался...

Бубба Рэй вздохнул.

- Верь во что хочешь. Мне действительно чертовски жаль. Послушай, если эта девушка у Джеда, нам не нужно беспокоиться, что она поговорит с полицией. Зная его, можно считать, что она уже мертва, и беспокоиться не о чем.

Лоретта покачала головой.

- Мы не знаем, что она у него, придурок. Насколько нам известно, она освободилась каким-то другим способом. В любом случае, мы должны найти ее, чтобы быть уверенными.

Буббе Рэю пришла в голову идея.

- Как насчет того, чтобы разделиться? Ты пойдешь искать девушку, а я пока поищу Джеда. Так у нас больше шансов.

Лоретта что-то проворчала, и выражение угрюмого презрения исказило ее черты.

- Как скажешь.

Бубба Рэй застонал.

Он устал с ней спорить. Он чувствовал себя убитым горем и усталым, но за всем этим скрывалась новая жажда праведной мести. Что-то с этим делать - стало для него теперь приоритетом номер один. Ну, сначала ему нужно было наконец-то опорожнить свой чертов ноющий мочевой пузырь и принять горсть обезболивающих, но потом это станет его главным приоритетом.

Вскоре после того, как он вышел из сарая, он вытащил свой член из трусов и начал мочиться на землю.

Как только он, наконец, почувствовал некоторое физическое облегчение, лезвие топора вонзилось ему в спину.

27.

Просыпаться с похмелья не было чем-то необычным для Лероя Борегарда Митчелла, поскольку чаще всего он ложился спать с пузом, набитым пивом или виски. В течение многих лет у него был в среднем один трезвый день в неделю, и единственная причина, по которой такие дни случались, заключалась в том, что его организм требовал, чтобы они восстановились и быстро перешли в очередную неделю разгула и нарушения закона. Это был укоренившийся цикл его существования, такой же знакомый ему, как пристрастие к кокаину и вонь гниющих трупов.

Он не привык просыпаться в постели после ночи пьяных выходок рядом с такой привлекательной женщиной, как Дианна Бертон. Просыпаться рядом с женщиной любого типа было не совсем обычным явлением в жизни Бо. Время от времени такое случалось, но обольщение и романтика были не в его вкусе. Он был скорее из тех, кто платит шлюхе, употребляющей метамфетамин, за привилегию подавиться его "сигарой". Ни одна из этих девушек не соответствовала чьим-либо представлениям о королевах красоты, но в большинстве случаев они справлялись с работой достаточно хорошо. Иногда, когда они не удовлетворяли его, он переходил к удушению руками. Хотя он и не был так увлечен некрофилией, как его отец и двоюродный брат Бубба Рэй, время от времени он позволял себе это, и последней женщины, с которой он проснулся, уже не было в живых.

Поэтому для него было удивительным открытием открыть глаза, повернуть голову и увидеть изящную обнаженную фигуру Дианны, распростертую рядом с ним на кровати в задней части ее маленького одноместного трейлера. Она лежала на боку, спиной к нему. Одеяло и простыни были сброшены с кровати во время их неистовых занятий любовью в конце ночи, которые продолжались до самого рассвета. Солнечные лучи, проникающие сквозь жалюзи на окнах, заливали ее безупречное тело ослепительным светом, делая ее похожей на золотую богиню.

Глядя на ее красоту, он был охвачен незнакомым чувством, заставившим его нахмуриться. Его осенило, что в жизни есть хорошие вещи, прекрасные вещи, и эти вещи всегда были для него недосягаемы, потому что он так долго барахтался в уродливой стороне существования. Он так глубоко погрузился в это уродство, что позволил ему заразить себя, как болезни. Вот почему он редко мылся и довольствовался тем, что ходил в одежде, которая была грязной до такой степени, что от нее разило гнилью. По-настоящему привлекательные женщины, которые не были шлюхами-наркоманками, как правило, не хотели проводить время в компании таких ничтожеств, как он. Единственная причина, по которой в этот раз все пошло по-другому, заключалась в том, что Дианна была уже пьяна к тому времени, когда он заманил ее к себе с помощью своего большого запаса боливийского порошка. Это оказалось проще, чем он мог себе представить, благодаря ее глубокой любви к наркоте. Теперь, после их бурной ночи пьянства и употребления наркотиков на "Боях Сучек" и в самых захудалых уголках "Музыкального автомата и Блевотины", он чувствовал себя на грани чего-то откровенного.

Ясность этого редкого момента честного самоанализа пробудила в нем желание изменить свою жизнь. Многие аспекты его существования было бы трудно изменить. Человек, не получивший формального образования и не имевший опыта традиционной работы, сталкивался с определенными ограничениями в том, что он мог сделать, чтобы изменить ситуацию. Возможно, полностью отказаться от воровства и убийств было невозможно, по крайней мере, в начале, но у него были деньги, чтобы купить себе новую одежду. Он мог сжечь все свои гнилые тряпки и одеваться более респектабельно. Это было выполнимо. Он также мог бы принять ванну и сбрить нечесаную, густую бороду, которая делала его похожим на городского бомжа с улицы. Выглядеть мужчиной, который не выглядел бы неуместно рядом с такой женщиной, как Дианна, было бы, по крайней мере, полдела.

Дианна спала еще несколько минут после того, как он проснулся, тихо похрапывая, а он лежал, восхищенный тем, что казалось ему самым глубоким видением красоты, с которым он когда-либо сталкивался. В какой-то момент она застонала и потянулась всем телом, согнув пальцы ног и выгнув спину таким образом, чтобы еще больше подчеркнуть округлость своей идеальной задницы. Когда она это сделала, он подумал, что она вот-вот проснется, и затаил дыхание, ожидая, что восторженные чары, под