Закон бессмертных - Джули Кагава

принудительных заборов крови, никакого насилия, никаких отвратительных смертей, — я фыркнула. — Вот только люди все равно все время пропадали. Вампиры — охотники. Никакой цивилизацией из них — из нас — это не вытравить.

Я чувствовала, что Зику неуютно, ему неприятно было, что я внезапно признала: все вампиры в той или иной степени убийцы. Что ж, он хотел правду. Никакой больше лжи, никаких больше иллюзий. Я вампир, и все тут. Оставалось лишь надеяться, что он сможет это принять.

— В общем, — продолжала я, отворачивая марлю, чтобы открыть рану — выглядела она глубокой и зловещей, но не инфицированной, — однажды мама заболела. Она не могла встать с постели, поэтому пропустила очередную сдачу крови. Два дня спустя к нам явились вампирские домашние люди и взяли у нее требуемое количество крови насильно, даже не поглядев, что от слабости она не могла ни есть, ни даже двигаться. — Я помолчала, вспоминая крохотную холодную комнату и маму, лежащую под тонким оделялом, бледную как снег. — Она так и не оправилась, — закончила я, прогоняя воспоминание обратно в самые темные глубины сознания. — Вскоре она просто… угасла.

— Соболезную, — прошептал Зик. И, судя по его голосу, он был искренен.

— С тех пор я возненавидела вампиров. — Смочив тряпку в перекиси, я прижала ее к ране, чувствуя, как Зик напрягся и стиснул зубы. — Я поклялась, что никогда не стану Отмеченной, что меня не заклеймят, как скот, что я не дам им ни капли своей крови. Я нашла других таких же, Неотмеченных, и мы старались как могли: воровали, побирались, разыскивали повсюду съестное, лишь бы выжить. Мы едва не умирали от голода, особенно зимой, но это было лучше, чем служить вампирам кровяными дойными коровами.

— И что произошло потом? — тихо спросил Зик.

Я принялась разматывать бинт, но толком его не видела. Воспоминания снова захлестнули меня — темные, ужасные. Дождь, кровь и бешеные, я лежу в объятиях Кэнина, а мир вокруг тает.

— На меня напали бешеные, — наконец сказала я. — Они убили моих друзей и сильно порвали меня, произошло это за пределами города. Той ночью меня нашел вампир, и он предоставил мне выбор — быстрая смерть или стать такой, как он. Я все равно ненавидела вампиров и в глубине души понимала, во что превращусь, но еще я понимала, что не хочу умирать. И вот что я выбрала.

Какое-то время Зик молчал.

— Ты жалеешь об этом? — в конце концов спросил он. — О том, что стала вампиром, выбрала такую жизнь?

Я пожала плечами.

— Иногда, — оторвав кусок марли, я посмотрела на Зика, ожидая увидеть в его глазах упрек. — Но если бы меня заставили выбирать между смертью — настоящей смертью — и жизнью, я бы, скорее всего, выбрала то же самое.

Зик задумчиво кивнул.

— А ты сам? — бросила я ему вызов. — Если бы ты умирал и кто-то предложил бы тебе выход, ты бы принял такое предложение?

Он покачал головой.

— Я не боюсь умереть, — сказал Зик, и в голосе его не было ни бахвальства, ни осуждения, лишь спокойная уверенность. — Я знаю… я верю, что после смерти в этом мире меня ждет что-то лучшее. Надо только ждать и стараться жить как можно правильнее, пока не придет мое время.

— Это славно, — честно сказала я. — Но я собираюсь жить как можно дольше, а если повезет, то вечно. — Собрав медицинские принадлежности, я встала и посмотрела на него: — Так скажи мне, что происходит с вампирами, когда они наконец дают дуба? Если верить Джебу, душ у нас нет. Что происходит, когда мы умираем?

— Не знаю, — пробормотал Зик.

— Не знаешь или не хочешь мне говорить?

— Не знаю, — сказал Зик чуть тверже и вздохнул: — Ты хочешь, чтобы я сказал, что думает Джеб, или мое личное мнение?

— Я думала, Джебу ты обязан всем, что знаешь.

— Так и есть, — ответил Зик, глядя мне в глаза. — И он очень старался выковать из меня такого лидера, каким он хочет меня видеть. — Он снова вздохнул, вид у него был застенчивый, дерзкий и устыженный одновременно. — Но на тот случай, если ты не заметила, мы с ним не во всем согласны. Джеб говорит, что я упрям и непокорен, но у меня есть свое мнение по определенным вопросам, и не важно, во что он верит.

— Вот как? — я подняла бровь. — Например?

— Он ошибался насчет тебя. Я… ошибался насчет тебя.

Я удивленно моргнула. Зик резко поднялся с дивана, лицо у него было растерянное, словно он сказал то, чего говорить не собирался.

— Нам пора двигаться, — заявил он, не глядя на меня. — Мы ведь уже недалеко от Старого Чикаго, верно? Я хочу найти наших как можно скорее.

На небе только-только появились звезды. Во дворе я заметила три холма свежей земли, при каждом — кучка камней, и вопросительно посмотрела на Зика.

— Их надо было похоронить, — сказал он, глядя на свежие могилы. В его голубых глазах сверкнуло беспокойство, и он вздохнул: — Я надеюсь только, что мне больше никого не придется упокаивать.

Я не хотела давать ему ложных надежд, поэтому ничего не ответила. Запрыгнула на мотоцикл, подождала, пока он сядет сзади и обхватит меня за талию — на сей раз Зик сделал это не колеблясь. Я вывела мотоцикл на дорогу, дала по газам, и мы понеслись навстречу вампирскому городу, что ждал нас в конце пути. ***

Я считала Нью-Ковингтон большим городом, но он был крошечным в сравнении со Старым Чикаго.

Мои волосы трепал ветер, дующий от самого большого водоема из всех, что мне доводилось видеть. Озеро раскинулось до  горизонта, и темные волны вздымались и опадали, ударяясь о камни.

На берегу возвышался, утопая в облаках, Старый Чикаго. В Нью-Ковингтоне высочайшими зданиями были три вампирские башни — они гордо высились над остальным городом. Но в Чикаго были строения куда выше даже нью-ковингтонских башен — огромное множество строений, пусть и полуразрушенных. Силуэт города напоминал челюсть, полную обломанных зубов, злобно скалящуюся в ночное небо.

Зик позади меня выдохнул — воздух щекотнул мне ухо.

— Ух ты, ну и громадина, — сказал Зик. — Как же мы кого-то тут найдем?

— Найдем, — ответила я, надеясь, что это не пустое обещание. — Просто будем искать огромную банду мародеров с вампиром во главе. Что тут сложного?

Совсем скоро я пожалела о своих словах.

Вблизи Старый Чикаго выглядел даже еще громаднее, чем издалека. Казалось, он бесконечен: мили и мили разбитого асфальта, гниющих машин и пустых зданий. Проезжая по усыпанным мусором улицам — чудовищные небоскребы нависали над нами, — я гадала, как выглядел этот город, когда был живым. Сколько же людей тут обитало, что пришлось построить столько зданий до небес так близко друг к другу? Я даже представить себе такого не могла.

Мы двигались по дороге, пока, свернув за угол, не обнаружили, что путь нам преграждают развалины огромного небоскреба. Я заглушила двигатель и осмотрелась.

— Безнадежно, — сказал Зик, глядя поверх моего плеча на руины. — Город слишком большой. Мы можем его обыскивать неделями, даже месяцами. И кто знает, что мародеры тем временем сделают с нашими?

— Нельзя сдаваться, Зик, — сказала я, разворачивая мотоцикл. — Они где-то тут. Нам надо лишь…

Я не договорила, потому что кое-кто еще выехал из-за угла и теперь приближался к нам. Пара мародеров на длинных, глянцево поблескивающих мотоциклах с рулями, торчащими, точно рога, возникла из сумрака и направила на нас свет своих фар. Мы с Зиком застыли, а мародеры остановились в нескольких ярдах, с любопытством нас разглядывая. Позади одного из них сидела женщина с растрепанными ветром кудрями.

Один из байкеров кивнул нам:

— Что, в Плавучую яму собрались? Новости знаете?

Что?

— А… ну да, — ответила я, пожав плечами. — Знаем. А вы туда же?

— Ага. — Он повернулся и сплюнул на асфальт. — Сегодня должно быть славное представление. — Он внимательно оглядел нас, наморщил лоб. — А я вас тут раньше не видел. Девчонка, ты