Да родится искра - narsyy

Но что это?

Ковыляя как можно быстрее, сорнец приметил какое-то движение в трех десятках шагов у опушки. Сперва он подумал, что кто-то из невольников решил схорониться среди деревьев, но скоро понял — это никакие не люди.

Порченые! Они тащили в чащу массивное тело возницы.

Здоровых чудищ часто сопровождали твари поменьше — падальщики, питающиеся за счет него. Они следуют за таким гигантом, будто стая за вожаком, и бояться в первую очередь стоит их.

Впереди послышались крики. Задыхаясь, отставший от основной группы Старкальд одолел новый подъем и увидал, как со стороны леса на растянувшуюся цепочку бегущих нахлынули черные тени.

Это конец. Им не уйти.

Густой, ползучий мрак поглотил беглецов, словно морская волна. Деваться им было некуда. Беззащитные, вооруженные кто палкой, кто камнем, невольники жались к двум стражам, имевшим при себе клинки. Звери не оставят им ни единого шанса.

На краткие мгновения разразилась битва, но не успел Старкальд опомниться, как визги и вопли впереди затихли. Лишь темные звериные фигуры мельтешили теперь у полоски тракта. Доносилось приглушенное шипение и омерзительное, вызывающее тошноту чавканье.

Старкальд похолодел. Ядди, Торн, другие рабы — все они сгинули. Помощи ждать неоткуда.

Сорнец затравленно оглядел лес справа и слева от себя, ожидая, что в любой момент нападут и на него самого. Донельзя уставший, оборванный, в отсыревшей робе, поверх которой была накинута старая меховая куртка, он изготовился к драке. Не за себя, а за Гирфи. Пусть лезвие его жалкого ножичка едва превышает ладонь, он выживет и вернется за ней.

Он хотел было укрыться за широкими стволами дубов, но перед ними рос густой орешник. Лезть через него нельзя — любой треск выдаст его. Назад тоже не пройти. Пришлось в полуприседе пробираться вдоль дороги прямо под носом у порченых, которые наслаждались пиром и за запахом крови не чуяли рядом еще одну жертву.

Вперед, не торопясь.

Прижимая лезвие ножа к запястью, Старкальд старался дышать тише и не дрожать, но мороз силой воли не одолеешь. На побоище он смотрел только боковым зрением, дабы не выдать себя блеском глаз. И даже так его едва не выворачивало от зрелища копошащихся, снующих туда-сюда тварей. Одни склонились над растерзанными телами, другие лакомились добычей в стороне.

Он уже почти преодолел злосчастное место, когда подвернувшаяся некстати ветка громко хрустнула под ногой.

Сердце его замерло.

Один порченый издал булькающий звук, привстал и будто бы уставился в сторону, где распластался в грязи Старкальд. В следующий миг поднялось еще несколько голов. Все они как по команде рванули к нему.

Попался-таки.

Он был опытным воином, но сражался больше в строю, со щитом и при свете дня, а без прикрытия спины и самый искусный сварт долго не выстоит. Короткий кинжал, скорее даже нож — не ровня длинному мечу, позволявшему держать врага на расстоянии. Да и кромешный мрак надежды не прибавлял.

Их было около дюжины.

Первый увидевший Старкальда уже одним прыжком перемахнул через своих и с грозным звериным рыком приближался, оценивал угрозу, исходившую от мерцающего в ночи клинка. Хищно скалясь и шипя, он дожидался, пока подступят остальные.

Они не заставили себя ждать. Тьма, глухая и клубящаяся, принимала облик обезображенных хворью людей. Порченые обходили с боков, норовя зайти за спину.

Пошел дождь.

Он резко двинулся навстречу первому и полоснул того по горлу. Бестия отпрянула было, но удара не избежала. Брызнула поганая кровь, а тварь, захлебываясь, припала к земле.

Еще двое с пронзительным визгом прыгнули почти в один момент. От первого броска он отскочил, а движение второго заметил слишком поздно, и времени хватило только, чтоб выставить кинжал перед собой. Тварь напоролась грудью на острие и жалобно взвыла, но исхитрилась достать его по-волчьи длинными когтями.

Плечо вспыхнуло болью. Сорнец зашипел и скривился.

Со всех сторон к нему потянулись тени. Порченые не дали и мгновения, чтоб опомниться. Пропустишь одну — умрешь.

Старкальд пятился и уходил вправо, дабы не дать себя окружить, но кинжал не давал большой форы. Одного врага он свалил подножкой, после чего вонзил клинок в шею. Еще двух подловил на том, что нарочно становился к ним боком, дожидался шиканья с которым ночные создания обыкновенно нападали, а после резко разворачивался в их сторону и выверенным ударом лишал подобия жизни.

Он рубил, кромсал, пырял, взметая брызги крови, что смешивались с водяной взвесью и слепили глаза — приходилось то и дело утирать лицо локтями.

Шестеро пали под его ударами, прежде чем он сбил дыхание, а новые твари все прибывали, будто сама тьма рождала их.

Вдруг неподалеку донесся чей-то голос:

— Эй! Сюда! Давай ближе ко мне!

Еще кто-то жив!

Краем глаза он заметил фигуру, в руках которой блеснула сталь. Он отвлек часть своры от Старкальда и тем самым дал небольшую передышку.

Выживший снова позвал, и сорнец узнал его.

— Ядди, я здесь, — крикнул Старкальд.

Он сам стал подвигаться в сторону собрата, но не усмотрел, как сбоку к нему подкрался один из порченых. Лишь когда совсем рядом раздалось его свистящее дыхание, он развернулся, но было уже поздно.

Бедро пронзила острая боль. Старкальд взвыл и едва не выронил кинжал. Со всей силы он врезал твари по морде рукоятью. Что-то хрустнуло, и хватка ослабла, но тут же на него налетел еще один здоровенный порченый и повалил в грязь.

Из груди разом вышибло весь воздух, а на спину запрыгнуло что-то тяжелое, как бык, и принялось с ревом бешено кромсать меховую куртку. Когти впивались все глубже, терзали плоть, а Старкальд ничего не мог сделать, ибо руки его придавило.

Все затопила боль. Он перестал что-либо слышать и видеть. Лишь безумная ярость и отчаяние дало силы чуть приподняться и свалить тварь набок. Правая рука освободилась, но кинжала в ней уже не было.

Острые зубы клацали в мизинце от горла.

Старкальд кое-как вывернулся, отпихнулся, стал молотить по порченому локтями, потом перекатился на живот и вскочил.

Верзила рядом силился встать. Сорнец подсек ему ноги, а когда тот потерял равновесие, двинул сапогом и вновь припечатал к земле. Нащупав камень, он взялся лупить им по голове твари, пока та не превратилась в кровавое месиво. Только потом сообразил, что рядом могут быть еще враги.

Старкальд поднялся, судорожно хватая ртом воздух.

Кровь, пот и дождевая вода заливали глаза. Голова кружилась,