Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

Остин Чемберлен, Аристид Бриан и Густав Штреземан сыграли главные роли в нормализации послевоенной политической жизни в Европе. После Лондонской конференции о том, что делать дальше, думали многие европейские политики, но инициативу следующих шагов взял на себя глава Форин Офис Остин Чемберлен. (Он, кстати, разделил с Чарльзом Дауэсом Нобелевскую премию мира за 1925 год. На следующий год ее получили два других основных участника мирного процесса — Бриан и Штреземан.) Сын Джозефа и сводный брат Невилла Чемберленов, Остин давно играл важную роль в политике консервативной партии Британии. С 1902 года он занимал разные должности в правительствах консерваторов и коалиционных кабинетах. Но напрямую с руководством внешней политикой Великобритании он никогда связан не был. Когда в ноябре 1924 года, после победы консерваторов на выборах, Остин возглавил Форин Офис, «мало кто мог предположить, какие большие дела предстояло совершить Чемберлену на посту министра иностранных дел» 78.

В отличие от своего отца и сводного брата, Остин Чемберлен получил прекрасное образование. После окончания престижной школы Рагби, он поступил в Тринити-колледж Кембриджа, а затем отец отправил его учиться в известную парижскую Sciences Po — школу политических наук. Из Парижа Остин перебрался в Берлин, где в течение года посещал занятия в местном университете. В этих поездках Остин Чемберлен не только совершенствовал французский и немецкий языки, которыми он владел свободно, но и обзаводился полезными для будущего политика связями. Среди его знакомых еще по студенческим временам были, например, Клемансо и даже сам «железный канцлер» Отто фон Бисмарк. У Остина никогда не было сомнений, что отец готовит его к международной деятельности, но так случилось, что он столкнулся с ней уже в зрелом возрасте, когда в шестьдесят один год возглавил Форин Офис. Был у него, правда, короткий опыт руководства министерством по делам Индии в годы войны, но к вопросам мировой политики это имело весьма отдаленное отношение. Чемберлен возглавил Форин Офис в кабинете Болдуина, и это тоже было показательно. Стэнли Болдуин плохо разбирался в вопросах внешней политики и не претендовал на руководство ею. Он «предоставляет мне возможность идти своим путем, — делился в одном из писем Остин Чемберлен, — проводить мою собственную политику и самому преодолевать трудности. Я полагаю, он полностью доверяет мне делать мою работу, и думаю, он сознает, что сам ничего не понимает во внешней политике, и у него нет здесь собственного мнения. В целом мне это нравится, но иногда я хочу, чтобы он проявлял чуть больше интереса и оказывал мне более активную поддержку» 79. Со времени Эдуарда Грея у Британии не было такого самостоятельного главы внешнеполитического ведомства.

У Чемберлена, правда, был другой ограничитель. Те времена, когда в проблемах международных отношений разбирался, главным образом, руководитель Форин Офис, прошли безвозвратно. Парижская мирная конференция и последовавшая за ней длинная череда европейских собраний привели к участию в обсуждении международных вопросов большого количества политиков, многие из которых, как члены британских делегаций, непосредственно присутствовали на этих форумах. Внешняя политика перестала быть уделом одного лишь министра иностранных дел. Многие коллеги по кабинету считали, что разбираются в мировых хитросплетениях никак не хуже главы внешнеполитического ведомства. Тем более, такого неопытного, каким являлся поначалу Остин Чемберлен. Поэтому встречи правительства больше не являлись такими собраниями, где участники выслушивали «политинформацию» профильного министра о мировой политике. В кабинете консерваторов со своими рецептами решения тех или иных вопросов выступали Керзон и Сесил, Черчилль и Эмери 80, руководители Адмиралтейства, главы военного, а с недавних пор еще и воздушного ведомств. Чемберлену приходилось заручаться поддержкой не только экспертов собственного министерства, главным из которых был его постоянный заместитель Айре Кроу, но и привлекать на свою сторону «тяжелую артиллерию» в лице премьер-министра Болдуина. И, конечно, вникать во все тонкости международных отношений и английской дипломатической службы. «Это не просто редкий случай, когда министр так внимательно читает посылаемые инструкции и поступающие телеграммы, — записал после первой беседы с Чемберленом английский посол в Берлине д’Абернон. — Становится почти тревожно от того, как много он делает пометок и запоминает» 81.

Как и Грею, Чемберлену пришлось первым делом заняться отношениями с Россией. Но если задачей Грея была нормализация англо-русских контактов, то Чемберлен вынужден был думать о том, как не разрывать полностью связей с Советским Союзом, которые были только что восстановлены лейбористским правительством Макдональда. Причиной резкого ухудшения двусторонних связей стало так называемое «письмо Зиновьева» английским коммунистам, оказавшееся в распоряжении британского правительства. Было ли в действительности написано такое письмо одним из большевистских лидеров и руководителем Коминтерна, так и осталось неясным, но осенью 1924 года вокруг этого документа в Англии разразился крупный политический скандал, приведший к поражению лейбористов на внеочередных парламентских выборах. Письмо, опубликованное в бульварной The Daily Mail, содержало призыв усилить коммунистическую пропаганду в Англии с целью свержения существующей власти. Советское правительство сразу открестилось от «письма Зиновьева», назвав его «грубым подлогом и дерзкой попыткой помешать развитию дружественных отношений между нашими странами» 82. Существуют свидетельства того, что польский генерал Сикорский хвастливо заявлял о своей причастности к изготовлению письма 83. Многие западные историки также видят в письме «фальшивку, изготовленную, по всей видимости, группой белогвардейцев и польских фальшивомонетчиков в Берлине» 84. Так оно, скорее всего, и произошло, но письмо было выдержано полностью в духе большевистской идеологии и поэтому в Англии в то время к нему отнеслись с доверием. Можно вспомнить, что почти одновременно с англо-советским конфликтом аналогичная ситуация, вызванная прямым обращением Зиновьева к пролетариату Гамбурга, возникла и в германо-советских отношениях. Штреземан был вынужден 29 октября пригласить советского посла и выразить Крестинскому официальный протест 85. В любом случае «письмо Зиновьева» взорвалось за четыре дня до выборов и достигло своей цели. Выборы лейбористы проиграли. Вместе с этим был отозван с ратификации в парламенте договор об основах взаимоотношений между СССР и Великобританией, который был подписан в августе после переговоров, длившихся полгода. Намечавшийся обмен послами был отложен, и англо-русские отношения остались замороженными еще на пять лет.

На фоне этого скандала консерваторы пришли к власти, и Остин Чемберлен возглавил в ноябре 1924 года Форин Офис. В наследие от лейбористского правительства ему достались две главные задачи, которые Макдональд активно продвигал, но не успел решить до конца. Одну из них — восстановление полноценных отношений с Советской Россией — пришлось отложить до лучших времен. Вторую — гарантию безопасности границ на западе Европы — Чемберлену предстояло переосмыслить, прежде чем двигать ее дальше. Различные попытки решить эту проблему имели