Кузя - Виктор Александрович Блытов

– Интересное послание! – задумчиво сказал Кузьма, – если выйдем отсюда живыми, то надо все это доставить в Краснодар Никите Прокофьевичу для изучения историками. Это же эпизод из истории казачества. Не знал, что много лет назад здесь разыгралась такая трагедия. И два Алешечкина упомянуты. Не твои это родственники, Артем Александрович?

Алешечкин задумался и сказал:

– Наверное, мои. Алешечкиных много в Червленой, но почти все родственники. Но об этих Анкудине и Иване я ничего не слышал. Надо будет деда Кузьму спросить, если он жив, конечно, еще. Он в станице остался, а времена знаете сами какие. Сегодня жив, а завтра нет.

– Я поработаю потом над посланием казаков, может и удастся что еще полезного узнать. Надо все переписать и попытаться разобрать неясные места, – предложил отец Михаил и перекрестился, – это мученики воистину святые. Бумага расползается.

– Я сейчас писарей вызову, враз все листки перепишут в нескольких экземплярах, – предложил Кузьма, – мне не дают покоя эти Черкасов и Жито, что ушли ход искать. Надо все стенки простукать, но найти ходы. Наверняка здесь они есть. Потом здесь можно развернуть лазарет – укрытие хорошее и просторное. И склад боеприпасов.

Отец Михаил потер бороду и улыбнулся.

– А дозволь, командир, нам с Мирошенко и Есаулом эти ходы поискать. А сам занимайся делами по подготовке обороны. Надо бы нам этих казаков похоронить по-христиански. Дай наверху команду рыть братскую могилу. А медики пусть сложат аккуратно, что от них осталось, а заодно проверят все здесь и разворачивают свой лазарет. Сабли, ружья, пистолеты, воинские припасы и мешки с деньгами – это же такое достояние нашего народа.

– Ну что ж, слова, отец Михаил, твои разумные – пожалуй, так и сделаем. Павленко, подстрахуешь их из этого зала! Алешечкин! Светите, пойдем на выход. А вы, отец Михаил, будьте аккуратнее и осторожнее. Сейчас пришлю Плахова с его людьми разобраться с останками казаков. Павленко! Ты возьми пару человек и аккуратно сложи все, что найдешь в этом укрытии и перепиши.

– Своды и стены качественные! – потрогал рукой каменные стены, сложенные из валунов, отец Михаил.

Кузьма вылез с Алешечкиным на поверхность, вокруг них сразу столпились все казаки. Любопытные сотни глаз смотрели на них в свете фонарей и отсвета фар БТРов.

– Что там, Кузьма Степанович? – спросил за всех Носов.

Кузьма осмотрел всех и решил, что лучше рассказать, чем молчать.

– Там подземный ход, метров, наверное, тридцать, если не более. Ведет к большому залу. В зале останки человек двадцати казаков, бочки с порохом и древними монетами – судя по записям – довольствие казаков Терского войска от Астраханского воеводы где-то, видимо, 1760 года или позже.

Кузьма достал из кармана несколько подобранных с пола зала монет и дал Николаю Николаевичу.

– Ты смотри, денга, полденьги тысяча семьсот тридцать пятый, а здесь тысяча семьсот сорок седьмой год, – громко сказал он после рассмотрения монет при свете фонаря.

– Там есть записки, но бумаги разлетаются от старости. Отец Михаил прочитал один из них и можно представить себе приблизительно картину произошедшей здесь трагедии. Как они называют беговая станица, видимо, возвращалась к войску из Астрахани или Москвы во главе с атаманом Варфоломеем Лодьиным. В степи их перехватили враждебные черкесы какого-то Росламбека Сокура и калмыки какого-то Аюки-хана, которые положили глаз то ли на вооружение, то ли на деньги. Попытались отобрать все у казаков, но не получилось. А у казаков, видимо, не оставалось другого выхода, как укрыться в этой бывшей крепости и отбиваться от нападений превосходившего их во много раз противника, скорее всего, сборища бандитов, степных хищников – калмыков, татар или ногайцев. Человек пять казаков погибли, прикрывая отход. Когда закончились пули и большинство казаков были переранены или убиты, они перетаскали припасы и деньги в найденный или известный им ранее подземный укром и подорвали вход. При взрыве погиб, как там написано, казак станицы Червленой Анкудин Алешечкин. Его останки мы и извлекли из-под камней. Остальные погибли от голода или недостачи воздуха в укрытии, но так и не сдались врагу. Двое ушли искать выход, видимо, там есть еще подземные ходы. Непонятно куда делись эти ушедшие Михаил Черкасов и Семен Жито. Их мы пока не нашли. Отец Михаил, Мирошенко и Павленко сейчас изучают эти подземные катакомбы. Надо похоронить сейчас останки казаков, подготовить им братскую могилу. Я думаю, что надо там внизу оборудовать медпункт и перенести туда наше продовольствие, снаряжение и боеприпасы, ненужные при обороне.

Все стояли, молча обдумывая сказанное. А, может быть, и сравнивая ситуацию.

– Николай Николаевич, поставь казаков пять вырыть братскую могилу для казаков рядом с Шамилем. Плахов! Иди-ка сюда! – к Кузьме подбежал доктор Плахов, – значит, так, возьмешь своих санитаров и спускайся вниз, подготовьте погибших казаков к похоронам. А мы пока с Семеновым проверим посты и съездим на дальние курганы, установим там первую линию обороны. Вот вроде и все, по-моему, ничего не забыли.

Через полчаса Кузьма и Семенов на двух БТРах со вторым взводом, возглавляемым главным старшиной Громовым, уехали на дальние курганы. Дальняя оборона была построена по секторному типу с трех основных направлений. Сектора обороны получили названия Вера, Надежда, Любовь, такие же были и выданы позывные. Командир взвода находился на секторе Любовь, направленном в сторону хутора Парамонова. Каждому сектору обороны был придан один БТР. В каждом секторе казаки вырыли окопы и ходы для перемещения между ячейками и окопами под огнем. Ночью Кузьма и Семенов осмотрели дальнюю линию обороны. Вернулись в лагерь они уставшие, но довольные, под утро. В лагере их встретил отец Михаил, значительно изучивший подземелья.

– Ход подземный есть, но он тоже завален. Сейчас казаки третьего взвода работают там по его расчистке. Но ход очень длинный. Мы уже прошли метров пятьдесят. Еще я изучаю эти листочки. Это была, действительно, старинная крепость, возраст которой, возможно, соизмерим с возрастом Иисуса Христа. Последними хозяевами крепости были, по-видимому, хазары. Казаки хорошо знали эту крепость и поэтому, когда подверглись нападению объединенного калмыцко-татарского отряда хана Аюки, они укрылись в единственном месте, где можно было организовать оборону – в развалинах этой крепости. Оборона длилась несколько дней и когда все средства для обороны были исчерпаны, то они ушли в подземелье и подорвали за собой подземный ход. Записки писал единственный из них более или менее знакомый с грамотой дьякон Семен Ушкуев. Писал сначала чернилами, затем