Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

Сама лихорадка началась в 23 часа: офицеры штаба группировки обустроившись начали вникать в дела и, поняв степень своей «ответственности и значимости», стали всех «дёргать». Откуда-то поступила информация, что боевики попытаются напасть на наш тыловой район и на огневые позиции дивизионов. В довершение всего поступила информация об обстреле одной из рот 3го батальона, но мотострелки успели засечь позиции у населённого пункта Андреевская Долина, откуда бандиты вели обстрел. Мгновенно отреагировали и огнём первого дивизиона нанесли огневое поражение по четырём целям, после чего обстрел мгновенно прекратился. Короче, вполне обычный день. Убедившись, что задачи на ночь поставлены все и ещё раз, предупредив по телефону командиров дивизионов об усиление охраны и о возможности нападения боевиков на огневые позиции, я ушёл к себе в салон. Но в 12 часов ночи меня внезапно вызвали на ЦБУ, где застал двух хмурых подполковников со штаба Малофеева.

– Товарищ подполковник, почему вы отсутствуете ночью на ЦБУ? – Холодным тоном задал мне вопрос высокий подполковник.

Равнодушно чмыкнув уголком губ, проигнорировав вопрос офицера, которого видел в свите Малофеева, я прошёл к Гутнику, дежурившему в это время: – Володя, всё в порядке?

– Товарищ подполковник, всё в порядке. А вызывали вот они, – Гутник стоял у стола и кивнул на подполковников, которых покоробило моё невнимание к их персонам.

– Товарищ подполковник, это я вас вызывал. И снова задаю вопрос – почему вы отсутствуете ночью на ЦБУ? – Высокий подполковник невозмутимо смотрел на меня, искренне считая, что имеет право задавать вопросы. Но не на того напал.

Я повернулся к оперативному дежурному с живейшим интересом наблюдавшим за назревающим конфликтом: – Сергей, а что это у нас за посторонние оттираются на ЦБУ?

Оперативный весело засмеялся, пренебрежительно бросив: – Да, это офицеры штаба генерала Малофеева…

– Старший лейтенант, вы чего ржёте? Что тут за цирк устроили? – Подполковники возмущённо вскочили с табуретов и забегали по палатке, обещая страшные кары на голову старшего лейтенанта и обещая другим ещё большие неприятности. А, услышав от меня указания Гутнику, больше не тревожить по пустякам, офицеры пулей вылетели из палатки.

В два часа ночи опять прибежал посыльный и передал указание прибыть на ЦБУ, но я не пошёл.

* * *

А утром узнал, что по приказу подполковников был обстрелян вторым дивизионом ретранслятор, с чем прекрасно справился Гутник. Подполковники из свиты Малофеева неприязненно поглядывали на меня издалека, но не «связывались» со мной, решив разобраться со мной при более удобных для них обстоятельствах.

Позавтракав, я выехал с Чикиным выбрать новое место под огневые позиции дивизионов. Поплутав немного среди холмов, мы нашли прекрасное место, где отлично могли развернуться два дивизиона со всей своей техникой. Сначала перемещается второй дивизион, а на следующий день первый. Обговорив все детали перемещения, вернулись обратно, а в 11 часов началось перемещение уже самого командного пункта на новое место, чуть дальше огневых позиций дивизионов. Прибыв на место, я поднялся на ближайший холм и увидел в полутора километрах от нашего места заводскую зону Грозного с возвышающими за бетонным забором заводскими корпусами, высокими трубами и другими деталями промышленного пейзажа. В трёхстах метрах от забора проходил передний край третьего батальона, левый фланг которого заканчивался у дороги, ведущей от Октябрьского к Андреевской Долине.

Внимательно оглядев окрестности, собрался уходить, но в этот момент на противоположной стороне холмов взорвался гигантский резервуар с нефтью. Даже на расстоянии в полтора километра моё лицо опахнуло жаром, а ярко-красное пламя взметнулось на высоту до двухсот метров. Зачарованный игрой громадных, багровых языков пламени и чёрным шлейфом дыма, заполнившим половину неба, я долго простоял на вершине холма пока не продрог от холода.

К вечеру командный пункт окончательно расположился на месте и поступило сообщение, что сегодня ночью через расположение соседнего 15 мотострелкового полка из Грозного в сторону гор прорвалось до 40 боевиков, а при штурме Новых промыслов погибло 14 и было ранено 42 наших военнослужащих.

Вечером Кравченко накрыл стол и мы немного выпили, помянув его отца, которому сегодня было сорок дней.

* * *

С утра дежурил на ЦБУ. И до 11 часов весьма плодотворно разрешил кучу назревших проблем и решил попить чаю в кунге, а тут мясо подоспело и я остался в кунге. Чистяков и Гутник, покушав вместе со мной, ушли на ЦБУ дежурить и клеить новые карты Грозного, а ко мне в гости забрёл от снайперов, которые расположились рядом с моим кунгом, их старший – Геннадий Петрович. За крепко заваренным чаем, полковник рассказал много интересных вещей. Несколько дней тому назад он со своими снайперами ходили в засаду в Кирово и пробрались на мукомольный завод. Так вот на стене одного из помещений была надпись – «Смерть офицерам» и подпись – «Здесь работал снайпер Махмуд».

– Так вот, Боря, я несколько раз прокручивал видеоплёнку, на которой ты играл роль «живца» – вот снайпер оттуда и стрелял. Махмуд это был. Мы устроили там засаду, так как знали, он работает по графику: день у нас, второй против 15 полка. Но выловить его не смогли. А он гад за это время весьма плодотворно поработал: сегодня с утра ранил у нас одного солдата с третьего батальона, приняв его за офицера – солдат пялился в бинокль. Вчера повеселился в 15 ом полку – убил троих офицеров, четвёртого ранил – из них двоих артиллеристов и ещё девятерых ранил. Гад, работал по сценарию – одного ранит, а потом убивает всех кто идёт к нему за помощью. Вот такие дела, – Геннадий Петрович скрипнул зубами, – но ничего и его достанем.

После обеда стало известно, что завтра Малофеев, командир полка с группой офицеров, в том числе и я, едем в Ханкалу для уточнения предстоящей задачи. Если погода будет хорошая – то полетим на вертолёте, если нет – пойдём своим ходом на КШМ. Я обрадовался, так как в этом случае маршрут нашего движения будет проходить через места, где мне пришлось воевать в первую чеченскую войну.

Не совсем приятными известиями поделился со мной полковник Никитин: приходили солдаты с РМО и рассказывают, что местные жители Алхан-Калы, особенно из молодёжи, совсем оборзели. Приезжают к месту забора нашими водовозками воды молодые мужчины на легковых машинах, перегораживают выезд и начинают «доёбываться» к нашим бойцам под разными предлогами, предлагая большие деньги за продажу оружия, боеприпасов и другого имущества, вооружения. Очень часто угрожают. Солдаты задают вопрос – можно ли их за это убивать?

Командир молча посидел немного около моего стола