История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе - Артем Владимирович Драбкин

последние дни или даже часы перед советским наступлением немцы могли принять контрмеры и усилить свои позиции, что неизбежно потребовало бы корректировки планов. Но разведка боем подтвердила уже собранные ранее данные. Схватки передовых частей Красной армии с немецкой пехотой в первых траншеях продолжались до ночи следующего дня. Фактически разведка боем плавно перешла в наступление, артиллерийская и авиационная подготовка которого началась утром 23 июня. Уже через несколько часов оборона немецкой 3-й танковой армии под Витебском стала стремительно рассыпаться.

Первыми перешли в наступление 1-й Прибалтийский и 3-й Белорусский фронты на витебском направлении. Строго говоря, они начали операцию уже 22 июня 1944 г., ровно три года спустя после начала войны. С утра 22 июня началась разведка боем так называемыми передовыми батальонами, прощупывавшими оборону противника. Поддержанные танками и артиллерией, они продвинулись на 0,5–1,5 км и местами овладели первой позицией обороны противника. На следующий день в бой вступили главные силы ударных группировок двух фронтов. С помощью САУ «Штурмгешюц» немцы могли пытаться удержать советские ударные группировки только в тактической зоне обороны. Если наступающие ее преодолевали, нужны были танковые и моторизованные дивизии для контрударов. А их у фельдмаршала Буша было мало. Летом 1944 г. «Штурмгешюцы» уже не были «крепким орешком»: в «Багратионе» уже массово использовались танки Т-34—85. Своим 85-мм орудием они были способны уверенно поражать большинство немецких танков и САУ, включая «тигры».

Во второй половине войны Гитлером была придумана концепция «крепостей», когда крупные узлы коммуникаций должны были обороняться специально выделенными войсками даже в условиях полного окружения. В такой стратегии был свой резон: удержание немецкими войсками узла дорог мешало Красной армии нормально снабжать горючим и боеприпасами вырвавшиеся вперед части. Однако для гарнизона «крепости» эта тактика была самоубийственной. Рано или поздно он сдавался или уничтожался. Лишь немногие немецкие гарнизоны были деблокированы ударом извне. Такой «крепостью» фюрером был объявлен Витебск. Несмотря на угрозу окружения, отход из города 53-го корпуса генерал-полковника Гельмута Гольвитцера был запрещен. Рейнгардт уже вечером первого дня боев оценил обстановку и предложил отвод войск из витебской мышеловки. Зимой он удержал позиции, теперь пришло время их оставить. Спешно вернувшийся из отпуска генерал-фельдмаршал Эрнст Буш лишь транслировал ему приказы Верховного главнокомандования вермахта, а фактически Гитлера: «держаться любой ценой».

На третий день сражения войска двух советских фронтов встретились на берегу Западной Двины. Витебская группировка немецких войск была окружена. К вечеру того же дня фюрер поддался на уговоры своих генералов и разрешил отвод основной массы войск из Витебска. Однако одну дивизию он приказал оставить обороняться в «крепости». Гитлер также потребовал, чтобы в город был высажен с парашютом офицер Генерального штаба с соответствующим приказом. Рейнгардт в ответ заявил, что такой важный приказ фюрера он должен доставить лично. Гитлер опешил, но после этого вопрос об отправке окруженному гарнизону письменного приказа с парашютистом больше не обсуждался. В окруженный город из Ставки Гитлера «Волчье логово» была отправлена радиограмма: «Одна дивизия остается в Витебске и продолжает оборону. Доложите имя командира». Командиром оставленной в «крепости» 206-й пехотной дивизии был генерал-лейтенант Альфонс Хиттер.

Однако отчаянная попытка частей вермахта пробиться из окружения успеха не имела. Вырвавшиеся из Витебска немецкие войска сумели пробиться только до лесного массива к юго-западу от города, где были взяты в плотное кольцо. Под ударами авиации и артиллерийским обстрелом они продержались меньше суток. Взятый в плен командир 197-й пехотной дивизии полковник Прой показал на допросе: «Полки таяли буквально на глазах. Солдаты бросали оружие, транспортные средства, боеприпасы, военное имущество, личное оружие и, как безумные, разбегались». Уже утром пятого дня боев за Витебск они капитулировали. В плен сдалось около 17 тысяч человек, в том числе сам генерал-полковник Гольвитцер и его начальник штаба. Оставленная по приказу фюрера в Витебске немецкая дивизия не преуспела в его обороне. Советские части быстро ворвались в город и захватили неповрежденным мост через Западную Двину. Остатки гарнизона во главе с генерал-лейтенантом Хиттером пошли на прорыв вечером, буквально через несколько часов после ухода основной массы корпуса. Но далеко им уйти не удалось – вскоре генерал и оставшиеся в живых солдаты и офицеры его дивизии пополнили ряды военнопленных.

Главным последствием разгрома вермахта под Витебском стала 150-километровая брешь в построении немецких войск в Белоруссии. При этом сам город быстро оказался в руках наступающей Красной армии. Можно сказать, что немецкие генералы фактически саботировали реализацию идеи «крепостей», предложенной Гитлером. Однако попытки прорывов приводили лишь к быстрому разгрому немецких частей в лесах или даже в открытом поле. В итоге идея «крепостей» получила свое продолжение уже в боях за саму Германию.

Наступление 1-го Белорусского фронта началось позднее других, 24 июня 1944 г. Г. К. Жуков как представитель Ставки Верховного главнокомандования отправился под Рогачев на наблюдательный пункт 3-й армии генерал-лейтенанта А. В. Горбатова. Маршал К. К. Рокоссовский вспоминал: «Уезжая, Георгий Константинович шутя сказал мне, что они с Горбатовым подадут нам руку через Березину и помогут вытащить войска из болот к Бобруйску». Жуков имел все основания так утверждать, поскольку наступление под Рогачевом должны были поддерживать 1400 самолетов. Туда же, на плацдарм армии Горбатова, нацеливались тяжелые бомбардировщики советской Дальней авиации. Для поддержки наступления под Паричами были выделены существенно меньшие силы – 900 самолетов. Однако сам Рокоссовский остался в войсках южной ударной группировки фронта, где под Паричами предстояло наступать по лесам и болотам. Красноармейцы перед наступлением специально готовились к преодолению болотистой местности: учились плавать, ходить по болоту, спускаться по реке на подручных средствах, ориентироваться в лесу. Было изготовлено большое количество мокроступов – специальных болотных лыж, которые позволяли не вязнуть в топких лесах Белоруссии. Для пулеметов, минометов и легкой артиллерии с той же целью смастерили волокуши, плоты, лодки. Для прохода танков заготовили бревна и связанные охапки хвороста, из которых саперы и танкисты должны были настилать гати – дороги в болотах для танков.

В целом расчет К. К. Рокоссовского на два удара под Бобруйском полностью оправдался. Так получилось, что руку помощи Г. К. Жукову протягивал он. Единственная танковая дивизия группы армий «Центр» вначале была выдвинута для отражения советского наступления к востоку от Бобруйска под Рогачевом. Однако успешное наступление второй советской ударной группировки заставило немцев изменить свои планы. 20-я танковая дивизия (20. Panzer-Division) была немедленно развернута для парирования новой угрозы. Пока она была в пути, прорыв под Паричами был расширен. Закрыть его одной дивизией уже было нереально. Кроме того, немцы потеряли немало техники в поспешном марше. Оставшаяся без танкового резерва оборона вермахта под Рогачевом также