Альпийские снега - Александр Юрьевич Сегень

встречаем его с победой. Да, братцы, получили фрицы по зубам. Сейчас самое время их бить точными бомбометаниями, а эти му... мухоморы, мужланы, дубины стоеросовые отменили серийный выпуск... Андрюша, миленький, давай не сегодня об этом. Об этом надо и сегодня, и завтра, и кричать на всю Вселенную. Все равно что во время поединка с Гектором у Ахилла отнять копье Патрокла, или чье там у него было копье? Идиотизм какой-то, достоевщина, бред! И ведь он подмахнул убийственную бумагу не глядя, этот ваш, которых не назначают, а становятся. Я второй месяц добиваюсь аудиенции, но кто только не шастает в августейший кабинет, какая только сволочь не удостаивается... Я, например, осенью целых два раза приглашался. Так вот вы и заступитесь за мое боевое копье! Ведь «пике» и переводится с французкого как «копье, пика». Обещаю, если только еще раз встречусь лично, буду говорить об этом. А то этот ваш Хрулёв мямля. Ладно, я вашему обещанию верю. Архангел Павел, голубчик, ну-с, а какие чудеса в вашем ведомстве? Откройте военные тайны. Какие чудеса?.. Войлочные юрты, к примеру. Войлочные юрты? Мы что, переходим на режим Чингисхана? Нет, Володя, на Чингисхана мы не переходим, но разборные войлочные юрты лучше любых палаток, которые имелись у нас. Я еще в Монголии это приметил и потом просил Чойбалсана, чтобы он прислал. Которого наша Ната Колбасаном назвала. Как-как? Колбасаном?! Стыдно вспоминать, взрослая девочка, и так оговориться! Был бы я писатель, обязательно написал бы книгу «Атаман Колбасан». А смотрите, Чойбалсан, Чингисхан — похоже. Похоже, да не одно и то же. В ноябре маршал Чойбалсан столько всего нам прислал, боюсь, самим-то монголам осталось что-нибудь? Двести тридцать шесть вагонов в сопровождении сорока монгольских делегатов, включая моего старого знакомца Дашдорджийна Даваа, золотого человека. Сотни тонн мяса, варенье, молоко, сливочное масло, зимняя одежда, шапки, кожаные пальто, плащи, солдатские сапоги, сёдла, больничная и рабочая обувь. И войлочные юрты. Точнее, воинские палатки по образцу юрт. Великолепнейшая вещь, я вам скажу! Хотя, конечно, на передовой вместо палаток всюду землянки используются. Плесните еще бурбончика. Выпьем за Чингисхана, вернувшегося к нам в образе Чойбалсана, не завоевателем, а другом! Алёша, а вам уже достаточно. Чего это мне достаточно? Когда еще американским виски угостят! Ната, нельзя мужчину так грубо останавливать, учись это делать мягко. Ой, что это?! Горю! У меня пельмень не с мясом, а с чем-то чертовским, у меня рот людской горит, дайте срочно запить. Ё-о-озеф Геббельс! Я даже чуть не матюкнулся. Андрей Николаевич, поздравляем, это счастливая пельменя, и она вам досталась. А значит, вы в новом году будете самый счастливый. Если сейчас не умру. Пи-и-занская башня! Это что? Грузинский жгучий перчик? Ну, вы меня подбили, как «юнкерс»! Дымлюсь и падаю. Еще лимонаду, пожалуйста. Все, проходит. Ну вы и бомбочку подложили! Да не волнуйся, Юлечка, мое сердце и не такие перцы выдерживало от руководителей государства, привыкло. Аж слезы... Прошло, не горит больше. Дайте главному интенданту рассказать, а то мы его не дослушали. Павел Иванович, так что еще новенького? Новенького... Открою военную тайну, но она не такая уж и тайна. Хотя лучше, наверное, никому. Да не томите вы, раз уж начали! Новую форму разработали в недрах нашего ГИУ. С погонами. С погонами?! Не может быть! Может. Хоть мы белопогонников без погон били, но принято решение, что фрица будем драть и гнать, имея на плечах погоны. Вот это да! А мне нравятся мужчины в погонах. Есть что-то рыцарское. А как же я, Юля, у меня ведь нет погон? Будут. У меня тост: давайте за то, чтобы в сорок третьем мы били проклятого врага при погонах! А тарелки-то пустые, погодите, не пейте, сейчас второй эшелон пельменей прибудет. А мы под сырок. Надо же, настоящий английский чеддер? Ну-с, чем еще похвастаетесь? Чем похвастаюсь... План по укомплектованию лилипутами выполнили. Кем-кем? Лилипутами? А вы не знаете, что такое лилипуты? Темные вы люди! Пожалуй, пойду помогу принести. Внимание! Торжественный выход второго эшелона! Да здравствует второй эшелон пельменей! Они тоже «Танец живота», у меня в животе так и танцуют. Еще водочки по чуть-чуть! Эх, хорошо пошла! Славься, славься, ты Русь моя! О, отец в оперного певца перерождается. Был отец, а стал певец. Славься, ты Русская наша земля! Только это уже не Чайковский, а Глинка. В обработке Макарова. Поддержим нашего вокалиста. Стоя, стоя! Да будет во веки веков сильна любимая наша родная страна! Алёшка, ты тоже пой! Славься, славься из рода в род, славься, великий наш русский народ! Врагов, посягнувших на край родной, сражай беспощадно могучей рукой!

Глава тридцать шестая

От Курска до Берлина

В мае сорок третьего, за полтора месяца до начала Курской битвы, три архангела снова сошлись в Архангельском, Фалалеев после перенесенного весной инфаркта, Туполев и Драчёв — подлечиться и восстановить силы перед очередным глобальным сражением этой войны. С семьями. Туполев — с женой и сыном, Драчёв — с женой и дочками, Фалалеев — с дочкой, носящей нелепое, какое-то кусачее имя Клацетта, в честь Клары Цеткин. Провели сказочные пять дней, больше не позволяли дела.

Во время первой же прогулки по зеленеющим красотам дворцово-паркового ансамбля Павел Иванович коротко поведал о своих посещениях кремлевского кабинета, коих в начале года состоялось целых четыре — три в феврале и одно в апреле.

В первых числах февраля Сталин поздно вечером пригласил к себе Драчёва вместе с Хрулёвым. Только что отгремела Сталинградская битва, показавшая всему миру, кто будет победителем. Отборные части вермахта оказались уничтожены, окружены, попали в плен. Теперь уже не нужно было опыта главного германского интенданта Вагнера с его знанием обстановки, чтобы понимать: все предстоящие битвы лишь продлят агонию гитлеровского нацизма. Но впереди еще вставали два с половиной года войны, нельзя расслабляться, нужно четко понимать, чем будем, преследуя, добивать тяжелораненое чудовище. И два лучших руководителя тыла Красной армии в присутствии Молотова, Берии, Маленкова и еще пятерых человек подробно отчитывались руководителю страны о состоянии дел в их ведомствах накануне грядущего летнего наступления. Павел Иванович заодно забросил удочку по поводу туполевского пикировщика, и Хрулёв его поддержал. Сталин выслушал и хмуро спросил:

— Товарищ Туполев жалуется?

— Нет, товарищ Сталин, — ответил Драчёв. — Жаловаться — понятие старорежимное. Но он волнуется.

— Его больше ни в чем не обвиняют?

— Нет, в этом смысле он полностью доволен.

— Что скажет товарищ Берия?