История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе - Артем Владимирович Драбкин

Командующий группой армий «Центр» генерал-полковник Георг-Ганс Рейнгардт еще рассчитывал остановить наступление Красной армии, бросив в контратаку танки. Однако оставшийся у него в резерве танковый корпус пришлось перебросить на Вислу, где также началось советское наступление. Рейнгардт успел использовать из резервного корпуса лишь одну танковую дивизию, «Великая Германия». К. К. Рокоссовский в ответ ввел в бой 500 танков из резервов фронта. Под польским городом Кельце против них в бой пошел батальон тяжелых танков, сразу более 70 «тигров» и новейших «Королевских тигров». К началу 1945 г. танковые войска почти полностью были перевооружены на новые средние танки Т-34—85 с длинноствольной 85-миллиметровой пушкой. Это позволяло советским танкистам уверенно вступать в бой с «тиграми» и «пантерами». Столкновение «тигров» и 61-й гвардейской Свердловско-Львовской танковой бригады произошло у деревни Лисув. В ходе ожесточенного боя немецкий 424-й тяжелый танковый батальон оказался разгромлен, его командир майор Сэмиш погиб. Однако тяжелые потери понесла и советская танковая бригада. В бою погиб ее командир полковник Н. Г. Жуков. Назначенный командиром бригады вместо Жукова полковник В. И. Зайцев вспоминал: «В деревне Лисув перед нами предстало печальное зрелище. На месте бывших домов и надворных построек дымились пожарища. Повсюду виднелись обгоревшие остовы танков. Единственный уцелевший дом служил и медицинским, и командным пунктом бригады». Интересно, что советские танкисты даже несколько недооценили противостоявшего им противника и считали, что их атакуют «тигры» и «пантеры». Видимо, за «пантеру» они принимали схожий с ней по форме корпуса «Королевский тигр». Всего под Кельце немцы бросили в бой почти 450 танков и самоходно-артиллерийских установок. Однако остановить наступление двух советских танковых армий они не смогли, немецкие танковые части оказались окружены и разгромлены.

После разгрома немецких танковых резервов К. К. Рокоссовский выдвинул вперед 5-ю гвардейскую танковую армию. Этот удар вызвал настоящий переполох в стане противника. Рейнгардт обратился к Гитлеру: «Мой Фюрер, захваченная карта противника показывает: русская танковая армия идет на Данциг. Если она прорвется, мы будем атакованы в тыл, где вообще нет войск». Командующий группой армий «Центр» просил разрешения отступить. Лишь через девять дней с начала сражения Гитлер разрешил отход. Но остановить войска Рокоссовского Рейнгардт уже не смог. Советские танки вышли к заливу Фришес-Хафф, и Восточная Пруссия оказалась изолированной от Рейха.

Столь же неудачным оказались действия немецких танковых резервов перед Пулавским и Магнушевским плацдармами. Быстрое наступление советских танковых армий 1-го Белорусского фронта К. К. Рокоссовского создало угрозу окружения немецкой группировки в районе Варшавы. 17 января 1945 г. многострадальная польская столица была наконец-то освобождена. Вместо сплошного фронта на берлинском направлении зияла огромная брешь. Карой Гитлера за крушение фронта на Висле и сдачу Варшавы стало смещение командующих. 17 января Йозеф Гарпе был сменен на генерал-полковника Фердинанда Шернера, а группа армий «А» была переименована в группу армий «Центр». Спустя два дня также был смещен командующий 9-й армией Смило фон Лютвиц, вместо которого был назначен Теодор Бюссе.

Смена немецких командующих не могла мгновенно привести к изменению обстановки на фронте. Советские танковые армии продвигались так быстро, что иногда неожиданно врывались на аэродромы, где немцы готовили самолеты к вылету. Так, 19 января в районе Любень танкисты захватили сразу 60 самолетов Люфтваффе. Однако не везде новый тактический прием с оставлением первой траншеи оказывался для немцев бесполезен. Наступление 3-го Белорусского фронта в Восточной Пруссии, начавшееся 13 января 1945 г., оказалось куда менее успешным, чем прорыв с плацдармов на Висле. Относительно неудачный старт наступления в Восточной Пруссии привел к медленному оттеснению противника в район Кенигсберга. Теперь группа армий «Центр» была рассечена на три части: на Земландском полуострове, в районе Кенигсберга и южнее него. Плохая погода в Восточной Пруссии не позволяла в полной мере использовать авиацию для разгрома колонн уходящего противника, поэтому в Кенигсберге и на побережье скопилась крупная и все еще боеспособная группировка немецких войск. Советским командованием на этом участке фронта была взята пауза на несколько недель.

Успешное наступление 1-го Украинского фронта в конце января 1945 г. привело к охвату и угрозе окружения немецкой группировки в Силезском промышленном районе. Однако захлопывать мышеловку советское командование не спешило. Командующий фронтом И. С. Конев позднее признавался, что в этом вопросе на него повлиял опыт взятия Будапешта. Маршал отмечал, что «бои с противником <…> засевшим в каменных постройках и бетоне, как правило, носят длительный и упорный характер». Силезский промышленный район представлял собой сплошной огромный город заводов и промышленных предприятий, занимающий площадь 40 на 60 километров. Борьба с зацепившимися за заводские цеха и потухшие печи частями противника неизбежно затянулась бы на длительное время и привела к большим потерям в рядах штурмующих, когда все красноармейцы уже строили планы на послевоенную мирную жизнь. Кроме того, разрушать важный в экономическом отношении район было неразумно. В связи с этим И. С. Конев по согласованию со Ставкой Верховного главнокомандования принял решение не препятствовать противнику в выходе из Силезии. На юге немцам намеренно были оставлены «ворота» шириной от четырех до шести километров, а Красная армия не замыкала «котел», лишь показывая готовность это сделать. Через «ворота» немецкие части поспешно покинули Силезский промышленный район. К 29 января он полностью перешел под контроль советских войск.

«Война проиграна» – такими словами начал рейхсминистр вооружений и военной промышленности Альберт Шпеер свой меморандум Гитлеру о значении потери Силезии, направленный в рейхсканцелярию 30 января, в день двенадцатилетия прихода фюрера к власти. В меморандуме бесстрастно объяснялось почему. После массированных бомбежек Рура силезские шахты начали поставлять 60 % немецкого угля. Для железных дорог, электростанций и заводов остался двухнедельный запас угля. Таким образом, сейчас, после потери Силезии, можно, по словам Шпеера, рассчитывать лишь на одну четвертую часть угля и одну шестую часть стали от того объема, который она производила в 1944 г. Подводя итог сказанному, Шпеер делал вывод: «После потери Верхней Силезии немецкая оборонная промышленность более не будет в состоянии хотя бы в какой-то степени <…> покрыть потребности фронта в боеприпасах, оружии и танках. В этом случае станет также невозможным компенсировать превосходство противника в технике за счет личной храбрости наших солдат». Это автоматически означало катастрофу для Третьего рейха в 1945 г. Однако эта информация осталась достоянием узкого круга лиц в высшем германском руководстве. Вермахт по-прежнему продолжал