Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

ЦАМО РФ, и то, и другое. К работе советской тактической и оперативной разведки всегда было много нареканий. Например, одной из главных причин неудач наступления Красной Армии в юго-западном направлении советско-германского фронта в феврале – марте 1943 г. явилась слабая работа разведки. Неслучайно уже 19 апреля 1943 г. И.В. Сталин подписал специальный приказ об её укреплении и повышении эффективности работы. В ходе летних боёв 1943 г. в разведорганах войск Воронежского фронта проявился ряд существенных проблем. Главными недостатками были: низкая профессиональная подготовка офицеров, поверхностный анализ и обобщение поступавшей информации, а также склонность её руководителей к перестраховке и преувеличению силы противника. Однако по сравнению с армейскими фронтовые разведчики работали значительно эффективнее и точнее.

Не была исключением и разведка 5-й гв. ТА. Вот лишь один пример. По данным её штаба к исходу 12 июля; «На южном участке [южнее Прохоровки. – З.В.] действуют 19-я и 7-я тд противника и вновь подошедшая 6-я тд, всего 400–600 танков»[811]. Эти данные были продублированы в 15.35 14 июля полковником Ф.М. Белозёровым в донесении штабу фронта[812]. Такого количество бронетехники не было не только в указанном районе, но и во всей АГ «Кемпф», которая действовала на всём корочанском направлении. На 6.00 14 июля в АГ «Кемпф» было всего 82 танка[813] без учёта 505-го оттб, численность которого колебалась от 6 до 10 Т-6. Причем наиболее боеспособная 7-я тд (в строю 40 танков) не была нацелена на Прохорову, она действовала в направлении г. Короча, а двигавшаяся с юга к станции 19-я тд располагала лишь 28 боевыми машинами. В полдень 13 июля 1943 г. во время переговоров с П.А. Ротмистровым генерал армии Н.Ф. Ватутин выразил сомнения в правдивости этих данных; «В отношении Ваших соображений и оценки на южном участке: вряд ли противник успел сосредоточить туда такое большое количество танков, как Вы доложили»[814].

Понимая, что его штаб явно завысил данные, командарм попытался направить недовольство командующего фронтом на соседей. «На юге захваченными документами и пленными установлены две танковые и одна пехотная дивизии, – отвечает Ротмистров, – всего, я считаю, там может быть танков не свыше 300–400. Группировку танков в посёлках и их число мне дала авиация, поэтому, очевидно, и получилось преувеличение танковых сил противника, если считать по данным авиации»[815]. Вот так обстояло дело с подсчётом немецкой бронетехники в советских штабах под Прохоровкой: в донесениях писали одно, а если вышестоящее командование сомневалось, говорили совсем другое. Как же было в действительности – никто не знал. Именно на этой почве, сдобренной догадками, предположениями, да и просто откровенными выдумками, и будет расти легенда о полутора тысячах танков, столкнувшихся под Прохоровкой.

Как мне рассказывали офицеры ветераны войны, численность вражеской бронетехники на каком-либо направлении советская сторона подсчитывала двумя способами. Во-первых, по номерам выявленных дивизий (документами, пленными, радиоперехватом): умножали их количество на штатную численность – 200 танков, а укомплектованность уже участвовавших в сражениях уменьшали на 10–15 за каждый день боя. Но в июле 1943 г. ещё не было точно известно, что немцы перевели штаты танкового полка танковой дивизии из 3-батальонного состава (200 танков) на 2-батальонный (166). Как удалось выяснить, первые ориентировки по этому вопросу штаб БТ и МВ Красной Армии разослал фронтам только в августе 1943 г. Во-вторых, штабы наземных войск в основном ориентировались на авиаразведку, а потом свои цифры сверяли с её данными, которые также нередко были ошибочными. С высоты при задымлении и плотном огне ПВО всё – и танки, стоящие, подбитые, и транспортёры с боеприпасами, и САУ – казалось бронетехникой. Были случаи, особенно когда линия фронта была нестабильной, советские самолёты-разведчики по ошибке залетали на свою территорию и вместе с немецкой считали собственную технику, относя её к вражеской. Об этом мне рассказывали ветераны 2-й воздушной армии, участники Курской битвы.

Кроме того, между РО армий Воронежского фронта не был должным образом налажен обмен информацией. Если бы армейские управления работали как положено, то командование 5-й гв. ТА знало бы, что 6-я тд ниоткуда не подходила (как указано в цитировавшемся выше донесении), а с 6 июля 1943 г. действовала против 7-й гв., а затем и 69-й А, и имела она утром 14 июля всего 14 танков[816]. В то же время нельзя не отметить важное обстоятельство, которое всегда влияло на боевую работу: завышенные данные были выгодны нашим генералам. Плохую организацию боя, неустойчивость войск, да и просто ошибки они списывали на превосходство неприятеля в бронетехнике.

Но вернёмся к подсчёту немецких танков южнее Прохоровки. 15 июля 1943 г., когда основные события у станции уже произошли, советская инженерная разведка раскрыла военную хитрость врага. Штаб 69-й А доносил, что противник, «…применяя вместо настоящих танков макеты, создаёт в районе Верхний Ольшанец, Раевка, Ольховатка ложное сосредоточение танков. Данные немедленно были сообщены зам. начштаба фронта по разведке»[817]. Таким образом, лётчики 2-й ВА, доносившие П.А. Ротмистрову, что южнее Прохоровки находятся до 600 немецких танков, посчитали в том числе и их деревянные макеты.

Тем не менее в обнаруженных в ЦАМО РФ документах 5-й гв. ТА за 13–16 июля численность группировки врага южнее Прохоровки оценивается, как и предположил П.А. Ротмистров 13 июля в разговоре с Н.Ф. Ватутиным, в 300 танков, хотя их там было в три раза меньше. Чёткого объяснения этой цифре офицеры штаба армии не дают, но указанные в «Отчёте…» якобы наступавшие с юга 16-я мд, 17-я тд и тд «Викинг», вероятно, должны были эту версию подтвердить. В практике работы советских армейских штабов существовало твёрдое правило: если нет пленных или документов, присутствие того или иного вражеского соединения перед фронтом своих войск считать лишь предположением. Ни одна из перечисленных дивизий 24-го тк в период оборонительных боёв не была зафиксирована объективными средствами контроля не только перед 5-й гв. ТА, но и другими войсками фронта. Фронтовая радиоразведка 12 июля однажды перехватила работу радиостанции 16-й мд в районе Яковлево. Но это не являлось очевидным подтверждением её присутствия.

Действительно, опергруппа этого соединения действовала здесь для подготовки ввода её в бой, но изменившаяся обстановка нарушила планы врага. Поэтому появление в полосе обороны Воронежского фронта всех трёх дивизий корпуса В. Неринга так и осталось предположением. Командование 5-й гв. ТА знало об этом, но всё равно включило их в свой отчёт о сражении под Прохоровкой для придания ему масштаба. Этот факт, как и утверждение П.А. Ротмистрова о действии против его армии мд «Великая Германия» и 11-й тд, с полной уверенностью можно отнести к