Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

выпускаемых государственными учреждениями культуры. В подобного рода трудах бой четырех корпусов 5-й гв. танковой армии с двумя моторизованными дивизиями СС по-прежнему именуется не иначе как «самое крупное во всей истории Второй мировой войны встречное танковое»[800] и даже «решающее сражение Великой Отечественной» [801]. При этом авторы не без основания утверждают, что их «литературно-мемуарные творения рождались не на пустом месте, а…опирались на исторические события, раскрытые в книгах ранее живущих писателей, трудах литературоведов»[802].

Действительно, процесс возникновения и формирования мифа длился несколько десятилетий и уходит своими корнями в лето 1943 г. Однако проследить эту «технологическую цепочку» историкам долгое время не удавалось. Лишь недавно, в 2011–2012 гг., после рассекречивания в ЦАМО РФ ряда документальных фондов, такая возможность появилась.

Ключевым пунктом легенды о Прохоровке стал масштаб сражения. Согласно устоявшейся в советской историографии точке зрения, 12 июля 1943 г. у станции столкнулись во встречном сражении две танковые группировки общей численностью от 1200 до 1500 бронеединиц. Как и у большинства исторических легенд, прародителями её стали непосредственные участники тех событий. Точнее, командующий 5-й гв. ТА генерал-лейтенант П.А. Ротмистров и его штаб. Именно отчетные материалы управления гвардейской армии о летних боях 1943 г., а также книги и брошюры Павла Алексеевича, вышедшие после войны, легли в её основу. Обратимся к архивным источникам.

Первым официальным документом, в котором была указана численность немецкой бронетехники, противостоявшей 5-й гв. ТА под Прохоровкой (в двух районах, где действовали её войска), стало донесение разведотдела штаба Воронежского фронта «Данные о действиях противника за 12.7.1943 г.» за подписью начальника его информационного отделения подполковника Машкова. Сведения, включённые в него, в течение всего дня боёв фронтовые разведчики скрупулезно собирали путём наблюдения за полем боя, опроса пленных и личным сбором информации в подразделениях первой линии. «Противник, – указывается в донесении, – до трёх полков мотопехоты, при поддержке до 250 танков танковых дивизии[803] «Адольф Гитлер», «Райх» и «Мёртвая голова» с рубежа Прелестное – Ямки и до двух мотополков с группой танков до 100 единиц с рубежа Кривцово – Казачье – перешли в наступление в общем направлении на Прохоровку, стремясь окружить и уничтожить части 69-й армии»[804]. Если сравнивать эти цифры с реальными данными о наличии танков, которые были в дивизиях 2-го тк СС, действовавших с рубежа Прелестное – Ямки (юго-западнее станции) и 3-го тк – рубеж Кривцово – Казачье (южнее), то следует отметить: фронтовая разведка сработала успешно. Вечером 11 июля во 2-м тк СС числилось в строю 297 бронеединиц (239 танков и 58 штурмовых орудий), а в трёх дивизиях и 503-й оттб 3-го тк – 119 (100 танков и 19 штурмовых орудий) [805]. Хотя, как удалось установить в ходе анализа архивных источников в российских и западных архивах, непосредственно для отражения удара корпусов 5-й гв. ТА командование корпуса СС задействовало всю бронетехнику мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх», а из мд СС «Мёртвая голова» не более 30–35 танков и штурмовых орудий из имевшихся 122 (подробнее см. табл. № 4). Остальные находились в излучине р. Псёл, в полосе соседней 5-й гв. армии.

Уже после окончания оборонительной операции, 24 июля 1943 г., член Военного Совета фронта генерал-лейтенант Н.С. Хрущёв включил данные РО в своё донесение «О танковом сражении 12 июля 1943 года в районе Прохоровки Курской области», адресованное лично И.В. Сталину[806]. Тем самым подтвердил их достоверность.

Как уже отмечалось выше, командарм П.А. Ротмистров в течение 12 июля 1943 г. ввел в бой юго-западнее станции 18-й тк (149 танков), 29-й тк (199 танков и 2 °CАУ), 2-й тк (52), 2-й гв. тк (94) и южнее – части и соединения передового отряда армии, 2-го гв. танкового 5-го гв. механизированного корпусов (всего 148 танков и 1 °CАУ). Следовательно, на ставшем впоследствии знаменитом «танковом поле» юго-западнее Прохоровки в этот день действовало 514 советских танков и самоходных артустановок против 210 немецких танков и штурмовых орудий, а южнее станции 158 танков и САУ против 119 танков и штурмовых орудий. То есть в общей сложности в двух районах под Прохоровкой непосредственно в боевых действиях в течение дня участвовало 1001 единица бронетехники, 672 и 329 – соответственно из примерно 1100, которые противоборствующие стороны имели в строю утром 12 июля.

Однако не эти достаточно значительные цифры стали достоянием советской общественности и легли в основу истории Курской битвы и войны в целом, а иные, подготовленные командованием 5-й гв. ТА на основе предположения её командующего и ошибочных данных разведки. В «Отчёте о боевых действиях 5-й гв. ТА за период с 7 по 24 июля 1943 г.» (далее – «Отчёт…»), утверждённом 30 сентября 1943 г. командармом П.А. Ротмистровым и первым членом Военного совета генерал-майором П.Г. Гришиным, отмечалось, что в полосе наступления основных сил армии (юго-западнее Прохоровки): «Развернулось необычное по своим масштабам танковое сражение, в котором на узком участке фронта с обеих сторон участвовало более 1500 танков, громадное количество артиллерии всех видов и назначений, миномётов и авиации»[807].

Складывалась эта цифра из следующих данных. По мнению начальника штаба армии генерал-майора В.Н. Баскакова[808] и начальника оперативного отдела полковника М.Ф. Белозёрова[809], которые и подписали «Отчёт…», готовясь к удару на Прохоровку, немцы сосредоточили на этом направлении с юго-запада – семь танковых и четыре пехотных дивизии, а также две танковые и одну моторизованную – с юга, которые располагали в общей сложности до 1000 танков. При этом непосредственно против 5-й гв. ТА якобы действовали шесть танковых дивизий, располагавших 700–800 боевыми машинами [810].

Удивляет перечень немецких соединений, приведённых в «Отчете…», которые якобы были развёрнуты у станции. В группу «сосредоточенных для удара на Прохоровку» офицеры штаба 5-й гв. ТА отнесли все соединения 48-го тк, которые наступали на Обоянь и западнее от неё (и никогда не были под Прохоровкой), а также все три дивизии (16-я мд, 17-я тд и тд СС «Викинг») 24-го тк генерала В. Неринга, резерв командующего ГА «Юг» генерал-фельдмаршала Манштейна, которые в ходе операции «Цитадель» не использовались. Столь же существенные нестыковки обнаруживаются и с дивизиями, отнесенными к группе, «действовавшей непосредственно против 5-й гв. ТА». Например, в документе отмечено, что мд «Великая Германия» участвовала в наступлении на станцию, хотя в действительности она действовала вдоль Обоянского шоссе, т. е. 35 км западнее Прохоровки, и никогда её части перед фронтом 69-й А или 5-й гв. ТА не отмечались.

Что это – непрофессионализм офицеров штаба или намеренное искажение фактов? Как свидетельствуют документы, обнаруженные мной в