История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе - Артем Владимирович Драбкин

фронте. Если в сражениях с Красной армией его удастся удержать, то столица Рейха будет спасена. Если же нет, то любые усилия по обороне города будут тщетными. Именно поэтому берлинский гарнизон был изначально слаб и плохо вооружен: все силы немцы бросили на Одерский фронт.

Если советское командование могло использовать успешно завершившие бои в Восточной Пруссии армии в новых боях, то для вермахта державшие там оборону дивизии и корпуса были потеряны навсегда – либо уничтожены, либо взяты в плен. Исключением иногда становились штабы разбитых частей. Их командиры прибыли под Берлин с единственным багажом – боевым опытом. Гитлер старался собрать на подступах к своей столице «звезд» успешных оборонительных сражений. По крайней мере, тех из командиров, кто пока еще сохранял его доверие. В воскресенье 15 апреля в ротах дивизий на Одерском фронте зачитали обращение фюрера: «Солдаты Восточного фронта! Последний раз со смертельной ненавистью большевизм начал наступление. Он пытается разрушить Германию и наш народ истребить <…> Берлин был немецким и будет немецким, а Европа не станет никогда русской. Создайте тесное сотрудничество всех не для защиты глубины страны, а ваших детей и жен и тем самым своей судьбы. В эти часы на вас смотрит весь народ».

Фраза фюрера «Берлин останется немецким!» сразу же стала пропагандистским штампом и даже воплотилась в многочисленных граффити, которые мальчишки из «Гитлерюгенда» и Союза германской молодежи писали белой краской на стенах домов и заборах осажденной столицы Третьего рейха.

Зееловские высоты

По другую сторону фронта красноармейцам зачитали обращение Военного совета 1-го Белорусского фронта: «Войска нашего фронта прошли за время Великой Отечественной войны тяжелый, но славный путь. Боевые знамена наших частей и соединений овеяны славой побед, одержанных над врагом под Сталинградом и Курском, на Днепре и в Белоруссии, под Варшавой и в Померании, в Бранденбурге и на Одере <…> Славой наших побед, потом и своей кровью завоевали мы право штурмовать Берлин и первыми войти в него, первыми произнести грозные слова сурового приговора нашего народа немецким захватчикам. Вперед, на Берлин!»

Однако добиться этого было очень непросто, поскольку немецкие 9-ю и 4-ю танковую армии от Берлина отделяли считаные километры. Маршалу Жукову требовалось как можно быстрее пробиться на соединение с войсками 1-го Украинского фронта Конева и силами танковых и общевойсковых армий образовать заслон на пути отхода немецкой группировки. В этой ситуации командующий 1-м Белорусским фронтом был вынужден направить главный удар через Зееловские высоты. Это был кратчайший маршрут, позволявший не допустить отхода немецких войск в Берлин. Кроме того, наступая на этом направлении, Жуков избегал опасности получить удар во фланг в полосе 2-го Белорусского фронта, который включался в операцию на четверо суток позже. Как выяснилось впоследствии, именно такими и были планы немецкой стороны. Начальник оперативного отдела Верховного главнокомандования Вооруженными силами Германии генерал Йодль свидетельствовал: «Для Генерального штаба было понятно, что битва за Берлин будет решаться на Одере, поэтому основная масса войск 9-й армии, оборонявшая Берлин, была введена на передний край. Срочно формировавшиеся резервы предполагалось сосредоточить севернее Берлина, чтобы впоследствии нанести контрудар во фланг войскам маршала Жукова».

Зееловские высоты представляли собой гряду холмов, находившихся примерно в 17 километрах от Одера. С них прекрасно просматривалась передовая у реки Одер по обеим сторонам Кюстрина. Немцы разместили здесь вторую линию обороны своей столицы, осознавая, что этот опорный пункт является ключом к Берлину. Взяв Зееловские высоты, советские войска выходили в тыл 4-й танковой и 9-й армий, отсекая их от города. Начальник оперативного отдела штаба 56-го танкового корпуса вермахта Зигфрид Кнаппе впоследствии вспоминал: «Мы знали, что это решающее сражение перед Берлином».

Немцы предвидели, что советское наступление начнется со дня на день, и в конце каждой ночи отводили свои войска в глубину обороны для того, чтобы избежать высоких потерь от артиллерийской подготовки противника, которую Красная армия обычно начинала в предрассветные часы. Г. К. Жуков учел этот прием противника и решил начать артподготовку в 3 часа ночи по берлинскому времени. Кроме того, так маршал выигрывал драгоценное время дневного боя для захвата второй полосы обороны противника. В ночь на 16 апреля в предрассветной мгле вертикально вверх взметнулся белый луч прожектора. Хорошо видимая на многие километры вокруг воткнутая в «небесную твердь» ослепительная игла была сигналом для начала артиллерийской подготовки.

Артподготовка была короткая – всего около 20 минут, – но очень мощная. Главную ударную группировку фронта поддержали 6,5 тысячи орудий калибром от 76,2 миллиметра и выше и 1100 установок реактивной артиллерии. В Берлине этот артиллерийский огонь казался приглушенными раскатами далекого грома. Мало кто в столице Третьего рейха обратил на него внимание. Однако чем ближе к передовой, тем страшнее звучала канонада. В пяти километрах от переднего края со стен падали картины, разбивались вдребезги оконные стекла и зеркала. Со шпиля церкви в городке Мюнхеберг на Зееловских высотах слетел крест. Грохот выстрелов и взрывов на передовой был просто оглушительным. В артподготовке принимал участие 34-й отдельный артиллерийский дивизион особой мощности, на вооружении которого состояло шесть мортир калибром 280 миллиметров.

Как только огненный шторм артиллерийской подготовки перестал бушевать, на Кюстринском плацдарме зажглось почти полторы сотни зенитных прожекторов. Это была знаменитая идея Г. К. Жукова: наступать при свете прожекторов. Атаки с подсветкой не были изобретением советского полководца. Немцы применяли атаки в темноте при свете прожекторов еще с 1941 г. К примеру, так был захвачен плацдарм на Днепре у Кременчуга, с которого позднее окружали Киев. В декабре 44-го с подсветки прожекторами началось немецкое наступление на Западном фронте в Арденнах. Этот случай ближе всего к атаке при свете прожекторов с Кюстринского плацдарма. Главной задачей данного приема было удлинить первый, самый ответственный день операции. Вместе с тем лучам прожекторов мешала поднятая пыль и дым от разрывов, ослепить немцев несколькими прожекторами на километр было нереально. Маршал Чуйков вспоминал: «Когда мы любовались силой и эффективностью действия прожекторов на полигоне, никто из нас не мог точно предугадать, как это будет выглядеть в боевой обстановке <…> я увидел, как мощные пучки света прожекторов уперлись в клубящуюся завесу гари, дыма и пыли, поднятую над позициями противника <…> прожекторы не могли пробить эту завесу, и нам было трудно наблюдать за полем боя». Однако главная задача была решена: наступление 16 апреля удалось начать раньше, чем позволяло время года. Кроме того, немцы отвели основные силы из-под первого удара советской артиллерии назад, на вторую линию обороны. Для преодоления полупустых позиций прожекторы, безусловно, оказались полезными. Пехотинцы Красной