Огненный лес - Игнатий Иванович Бескромный

Суровую боевую школу прошел партизан Никифор Онуфриевич Бельский. До Отечественной войны он работал секретарем сельского райкома партии. Когда началась война, Бельский попросил оставить его в тылу врага. Он проводил большую работу среди населения, установил связь с чехословаками, насильно мобилизованными в гитлеровскую армию. В итоге батальон чешских солдат с оружием перешел к партизанам.　

В боях с фашистами храбро сражался и коммунист Степан Качура. Качура воевал на Кубани и Северном Кавказе, защищал город-герой на Волге. Из действующей армии его направили в тыл врага к партизанам. При освобождении партизанами села Храпунь отважный воин погиб от вражеской пули.　

Бесстрашного партизана Петра Темникова знали не только у нас, но и в других соединениях. Это был смелый воин, поэт и артист, разведчик и прекрасный артиллерист, пулеметчик и подрывник. В боях он постоянно рвался вперед. Темников геройски погиб в неравном бою.　

А сколько их еще, скромных и мужественных людей, патриотов-героев! Вот Николай Левшин, среднего роста, чуть сутуловатый, неторопливый в движениях человек. Недавно из отряда его перевели в редакцию газеты. До войны он работал печатником в типографии. Теперь же его обязанности стали более универсальными: и печатник, и наборщик, и редакционный «интендант». Необыкновенная душевная теплота, постоянное стремление помочь товарищу, огромное трудолюбие сразу располагали к нему людей. Левшин, казалось, не знал, что такое усталость.　

Часто, бывало, ночью стоит он у наборной кассы, а мороз такой, что пальцы не гнутся, свинцовые литеры прилипают к коже. Николай время от времени подержит руки над огнем, потрет ладони — и снова за набор. Потом он верстает набранное и обязательно сам тискает первые экземпляры. Профессиональная привычка!　

Утром, когда отпечатана последняя листовка и можно бы уже отдохнуть, он за миской довольно жидкого супа вдруг сообщит: «А знаете, бумаги у нас осталось совсем мало, разрешите мне по отрядам съездить, может, что и найду?»

Через несколько часов он уже возвращается с тяжелым рюкзаком за спиной и начинает выкладывать блокноты, тетради, какие-то обрывки старой бумаги.　

— Это, товарищи, ничего, что обрывки, — говорит он. — Обрежем так, что хоть почетные грамоты на них 　

печатай…　

Частенько он приносил лук, клюкву — витамины — и тут же делил на порции, чтобы всем досталось поровну　

Часть, в которой служил Левшин, где-то у Припяти была окружена гитлеровскими парашютистами. Бой шел больше суток, к парашютистам присоединилась подошедшая с фланга пехотная часть, и это решило исход и без того неравного боя. К тому времени в живых осталась горстка советских воинов, почти все они были ранены Им связали руки и погнали по дороге на Пинск. По пути гитлеровцы присоединили к ним еще несколько групп пленных. Голодные, с кровоточащими ранами, с разбитыми ногами, медленно двигались они по дороге. Многие падали в пути, конвоиры их тут же пристреливали.　

Левшин попал в Пинский лагерь для военнопленных. Однажды вечером гитлеровцы вывели несколько сотен военнопленных на окраину города, к обрыву над рекой Пиной, и скосили безоружных, обессилевших людей пулеметами. Среди них был и Левшин.　

Ночью Николай очнулся, в темноте долго не мог понять, где он и что с ним. К действительности его вернула резкая боль в животе. Он лежал полузасыпанный снегом, среди окровавленных трупов и беззвучно рыдал от боли и бессильной ярости. Ярость и пробудила в нем силы. Левшин вылез из рва, огромным напряжением воли, разрезая руки об острые льдинки, заставил себя ползти. Куда, он не знал и вряд ли вообще что-либо понимал в те минуты. Так он дополз до края берега, не заметил его и сорвался вниз. От удара об лед снова потерял сознание.　

Воля к жизни пробудила его и на этот раз. Очнувшись, он снова пополз по льду, где на противоположном стороне реки в предутренних сумерках виднелись заснеженные ели. Неизвестно, откуда у него брались силы. С замерзающими ногами, со сквозной раной в животе он дополз до какой-то хаты и уже здесь, у самого порога, впал в забытье.　

Рассвело. Из хаты вышла хозяйка с подойником и, увидев на снегу человека, позвала мужа. Вдвоем они внесли Левшина в сени, перевязали, долго, до красноты, растирали ему руки и ноги снегом, напоили с ложки парным молоком и уложили спать в укромном уголке.　

Простые советские люди ухаживали за раненым, как за родным, прятали от фашистов, которые наезжали в лес за дровами. А когда Левшин окреп настолько, что смог ходить, старый лесник проводил его в партизанский лагерь.　

…Многие ветераны вспоминали в эти торжественные минуты совсем еще недавние, кажется, времена, когда только зарождалось соединение Бегмы. Василий Андреевич прибыл с Большой земли сначала к Ковпаку на Червоное озеро, потом к Сабурову в район Храпуня. У Бегмы было задание вручить отличившимся партизанам правительственные награды. Но было и другое, о котором он до поры до времени не говорил.　

После вручения наград Бегма увел Сабурова в землянку и передал ему письменный приказ Украинского штаба партизанского движения. Штаб приказывал Сабурову передать из своего соединения в распоряжение Бегмы отряд, которым командовал Иванов. С этим отрядом Бегма должен был отправиться на территорию Ровенской области для установления непосредственной связи с местными подпольными организациями и для руководства ими, а также для широкого развертывания партизанского движения.　

Сабуров прочел приказ и помрачнел. Бегма спокойно ждал, когда Сабуров заговорит. Василий Андреевич понимал, что командиру соединения трудно расставаться со своим лучшим и самым любимым отрядом. За несколько дней пребывания в соединении Сабурова Бегма уже успел познакомиться с большинством командиров и комиссаров отрядов, как он после со смехом рассказывал, «разведал» обстановку. В частности, он встретил здесь своего старого знакомого, Ивана Филипповича Федорова, бывшего работника Морочанского района на Ровенщине, а теперь командира отряда «За Родину». Комиссаром этого отряда был Лука Егорович Кизя. Отряд Федорова, поскольку Федоров хорошо знал Ровенскую область, естественно, было бы целесообразнее всего использовать для выполнения предстоящей задачи.

Сабуров еще раз прочел приказ штаба и тяжело вздохнул:　

— Что ж делать, приказ есть приказ, но по совести скажу, тяжело мне расставаться с отрядом Иванова Эго моя самая боеспособна единица. И вообще…　

— Хорошо, — перебил его Бегма, глубоко спрятав лукавую улыбку. — Не желаешь отдавать отряд Иванова, дай какой-нибудь другой, у тебя все они хороши.　

Сабуров просиял:　

— Вот спасибо! За это даю тебе право выбрать любой отряд, какой хочешь.　

Бегма, к взаимному удовольствию обоих командиров, назвал отряд Ивана Филипповича Федорова. Как показали дальнейшие события, он не ошибся в выборе.　

Комиссар