Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

что он вызвал его для награждения, но всё было наоборот. Оказывается, один из батальонов этой бригады отказался идти в бой и комбриг, со слов командующего, сам смалодушничал, пытаясь выгородить своих подчиненных.

Казанцев не стеснялся в выражениях и не щадил самолюбия ментов, слова – подлецы, трусы, потенциальные предатели сыпались из уст Командующего, как из рога изобилия. Краткая оценка участия ментов в боевых действиях также не блистала корректностью – воюют плохо, зачищают плохо, охраняют – тоже плохо. Передавать дословно возмущение Командующего смысла нету. Но запомнились два эпизода недавних событий, рассказанных Казанцевым.

– …вы на себя посмотрите, какие вы отожравшиеся за спиной армии и подчинённые у вас задницы поотращивали. Кроме как дубинками беззащитных пенсионеров и студентов лупить на улицах и площадях ничего больше и не можете. Тут, товарищи офицеры, – Казанцев теперь повернулся к нам, – случай произошёл, когда боевики Шали захватили 7 января. Боевики, если по честному говорить, Шали и не захватывали, а просто вошли в населённый пункт. Гарнизон из 120 милиционеров, вместо того чтобы дать отпор, запёрся в водонапорной башне на окраине Шали и давай вопить в эфир – На помощь… Придите к нам на помощь…. Армия нас бросила… Спасите….!!!

120 ментов, здоровенных мужиков. Как они там 120 человек в башне поместились, я до сих пор не пойму. Их крики о помощи были услышаны и мотострелковый взвод – 30 солдат срочников, молодых пацанов приехали и разблокировали этих трусов. Позорники и вы после этого хотите чтобы к вам нормально относились? А Аргун? Там армейцы на вокзале закрепились, вышли в эфир и попросили не помощи, а воды и боеприпасов. За несколько часов обшили стальными листами дрезину, загрузили воду, боеприпасы и двое армейских, я подчёркиваю – армейских солдат, сели и прорвались к осаждённым и те сумели продержаться до разблокирования….

В течение последующих пяти часов увязывались все вопросы взаимодействия всех кто будет участвовать в штурме Грозного. Интересный момент, командир штурмового отряда по огневому воздействию будет иметь такие же возможности что и командующий общевойсковой армии. По первому же требованию командира штурмового отряда прилетит армейская, фронтовая авиация, нанесут огневое поражение все виды артиллерии.

* * *

....Первая очередь из автоматического гранатомёта, легла практически рядом с нашим КНП, заставив всех мгновенно присесть на дно наблюдательного пункта. Как только затихло эхо разрывов, все вскочили и приникли к окулярам оптических приборов, пытаясь обнаружить позицию станкового гранатомёта. Вторая очередь легла среди зелёнки левее нас, а третья вздыбила землю ещё дальше, заставив залечь ВВэшников на открытом пространстве. Вроде бы от обстрела никто не пострадал, но через двадцать минут на КНП пришёл командир третьей миномётной батарее и доложил об обратном. Второй очередью накрыло командира противотанковой батарее майора Плеханова – ранен в ногу и спину. Получил осколок в щёку и солдат с третьей миномётной батарее. Третьей очередью смертельно ранен солдат ВВ – осколком перебило артерию.

Я удивлённо покрутил головой. Только вчера, вечером, мы обмыли у Плеханова очередное воинское звание майор. Приказ пришёл давно, но Плеханов тянул с обмытием и ходил в капитанских погонах, пока три дня тому назад я не сделал ему по этому поводу очередное замечание.

– Марат, чёрт побери, у меня на душе хреново. Да ходи ты, Плеханов, капитаном. Такое впечатление, что если бы я не настоял на обмытие – так бы он сейчас невредимый ходил.

Переживать долго не пришлось. Прилетел Грошев и снова началась отработка вопросов взаимодействия. Вообще, подготовка штурма проводилась тщательно. Даже чересчур тщательно. Грошев, Малофеев чуть ли не за руку водили командиров штурмовых отрядов по КНП и показывали маршруты выдвижения, объекты атаки, обнаруженные позиции боевиков и другие объекты. Привезли командиров взводов и им тоже также тщательно всё показали. Осталось только ещё сержантов привезти. Если ВВэшников всё-таки инструктировали и они сами ползали пальцами по карте, то мои артиллеристы, которые должны были идти со штурмовыми отрядами корректировщиками, беспечно разговаривали и хохотали около машин. Я несколько раз собирал их около себя и втолковывал им: – Ребята, не балдейте. Изучайте местность с высоты, маршруты движения. Представляйте, как это всё будет выглядеть снизу. На улицах…

Но как только я отворачивался или решал вопросы с другими офицерами, мои потихоньку рассасывались и опять чесали языками. Я их гнал обратно в окоп к приборам, но через десять-пятнадцать минут офицеры вновь собирались в кружок.

Отработав все вопросы взаимодействия, Грошев улетел, а Малофееву захотелось сходить на ту сторону горы и посмотреть на духов. Расселись по машинам и через пять минут слезли около огромных железных баков, которые мы пытались взять две с половиной недели назад. Не спеша оглядели бывшие позиции боевиков, а потом двинулись вглубь зелёнки. Впереди настороженно шли разведчики, в середине Малофеев, я, Тимохин, капитан – стажёр из академии и ещё пару офицеров из 245 полка. Замыкали процессию опять разведчики. Мы шли по тропе среди зарослей: слева сквозь деревья внизу проглядывал микрорайон пятиэтажек, занятый боевиками, справа зелёнка тянулась на пару километров, но тоже контролировалась чеченцами. Где-то впереди, куда мы шли, слышалась интенсивная стрельба, которая постепенно смещалась в сторону Кирово. Пощёлкивали одиночные выстрелы и в пятиэтажках, иногда пули с низким жужжанием пролетали высоко над нами, а иной раз слышались резкие щелчки шальных пуль попавших в стволы деревьев. Но мы двигались, не обращая на них внимания. Через сорок минут сосредоточились на краю зелёнки и затаились, вглядываясь в окрестности. Разведчики рассыпались в цепь справа и слева от нас, а мы одним рывком преодолели сто метров открытого пространства и спрыгнули в глубокую и просторную яму. Единственный среди нас солдат, пулемётчик живо установил пулемёт на краю ямы и замер у него, а мы – офицеры стали рассматривать открывшийся панораму окрестностей. Дорога перед нами, невысокий бетонный забор вдоль дороги, промышленный район за забором, полуразрушенные здания, перепутанный клубок ржавых труб разных размеров тянувшийся в разных направлениях над землёй, огромные ржаво-рыжие цистерны, в глубине и на путях недалёкого вокзала горели цистерны с нефтью, выкидывая в небо жирные клубы дыма и Ни-Ко-Го. Только, то тут, то там щёлкали одиночные выстрелы, звучали очереди, но самих людей видно не было. Но через десять минут пулемётчик тихо вскрикнул, привлекая наше внимание. Из глубины микрорайона вынырнул УАЗик и неторопливо покатил в нашу сторону.

– Ни фига себе, душара, даже не подозревает, что русские могут тут находиться, – возбуждённые мы защёлкали затворами, удобно располагаясь по краю ямы. Автомобиль должен был проехать по дороге мимо нас в двухстах метрах и уничтожить