Кузя - Виктор Александрович Блытов

– На сколько людей рассчитано размещение на объекте?

– Если потесниться, то человек двести можно еще разместить. Но у нас запасов продовольствия на столько человек надолго не хватит. Правда, мы в соседних поселках подкармливаемся иногда свежими продуктами. Женщин посылаем к знакомым и родственникам.

– А как пленных содержите? – спросил, помечавший все в своем блокноте, Николай Николаевич.

– Они у нас в изоляторе находятся в хозяйственном блоке. По одному человеку на одну комнату, закрыты на наружные замки и засовы. Иначе мы с ними не справимся. Вот хотели попросить вас избавить нас от этого добра, а то объедают, сволочи, но ведь не расстреливать же их? – спросил младший сержант, глядя на Кузьму.

Кузьма усмехнулся подобному предложению сержанта.

– Озадачил ты нас, младший сержант. А чеченцы вас не искали? Или наши?

– Лазили здесь в 1994 году и в начале 1995 года. Но обошлось, вроде. Мы за ними следили, а они нас не видели. Замаскировано хорошо, надо знать.

Кузьма посмотрел на Николая Николаевича.

– А у вас что-нибудь знали об этом объекте? Скажем, у тебя?

– По нашим данным объект уничтожен еще в 1993 году. Все входы в штольни взорваны. Доступ к радиоактивным веществам невозможен, так было доложено сверху! – потупив взор, ответил Николай Николаевич.

– Значит, не блефовало руководство Ичкерии, когда угрожало России ядерным оружием. А ребят-то награждать надо за то, что не бросили порученное дело, свою вахту и до сих пор охраняют.

– А, может, нас можно домой, а вы своих здесь поставите? Нас дома ждут! – вдруг спросил младший сержант, – мы уже два с лишним раза все свои сроки переслужили, вроде.

– Вы нас троих на объект пустите? – спросил Кузьма младшего сержанта, показав на Николая Николаевича и Кравчука, так и не ответив на вопрос младшего сержанта.

– Так пойдемте, здесь рядом вход! – ответил младший сержант и направился куда-то вниз по склону, за ним пошли его парни и последними пошли Кузьма, Николай Николаевич и Кравчук.

Они стали спускаться по склону, пока не оказались у стены. Младший сержант нажал на какую-то кнопку в виде камешка или выступа.

– Сейчас нас осмотрят. Там приборы ночного видения. Потом спросят. Извините, порядок такой. Снаружи двери невозможно открыть, только с поста контроля.

– Сколько вас человек, Витя? – раздался чей-то голос в невидимый динамик.

– Шесть человек, трое наших, Арвид, и трое гостей! – ответил младший сержант.

Дверь, ведущая во внутрь объекта, прикрытая скалой, открылась, и вошедшие попали в переходной тамбур и уперлись в следующую дверь. Дверь за их спиной закрылась, и в тамбуре зажегся свет.

– Сейчас откроют вторую дверь и за ней третья – самая тяжелая! – пояснил младший сержант.

Пройдя через третью дверь, они попали в длинный коридор, освещенный несколькими лампочками.

– Бережем лампочки. Зачем жечь иллюминацию? – пояснил младший сержант.

Кравчук и Николай Николаевич шли, оглядываясь на воздуховоды, кабель-трассы. Они подошли к лифтовым кабинам.

– Мы отключили все лифты, кроме одного, который управляется из поста охраны. Здесь семь этажей. Этот входной – первый, ниже жилой отсек и пост управления и охраны, за ним хозяйственный отсек, ниже энергетический, за ним технологический – туда мы почти не ходим, а еще два этажа сами хранилища по четыре на этаже.

– И все оборудование работает? – спросил изумленный Кравчук.

– А чего ему станется? Если что выходит из строя – ремонтируем сами! – пояснил младший сержант.

Лифт остановился на втором этаже, и они оказались в коридоре, в который выходило много дверей. В коридоре так же горел приглушенный свет. Несмотря на поздний час, все обитатели собрались в столовой. Сама столовая представляла собой помещение метров семидесяти квадратных. С двух сторон стояли столы, вдоль которых стояли лавки и стулья. На стенах столовой висели доски с членами политбюро СССР, руководством Вооруженных Сил, картинками кораблей, самолетов, танков. На стене даже висели боевые листки. Последний был вроде уже за 1995 год. Над каждым столом висели лампы дневного света, которые все горели, видимо, в честь прибытия гостей.

Столовая была рассчитана человек на сто. И женщины, и парни и дети, чеченцы и русские, с надеждой смотрели на вошедших Кузьму, Кравчука и Николая Николаевича.

– Здравствуйте! – поздоровался Кузьма с присутствующими.

– Здравствуйте! – раздались нестройные ответные голоса.

В столовой находились человек сорок. Двое солдат, человек десять парней лет шестнадцати-семнадцати и остальные женщины с детьми и несколько девушек. Неожиданно для себя Кузьма увидел сидевшую среди женщин Алену Буняченко в скромном белом платочке, из-под которого выбивались ее золотистые волосы.

– Аленка! Родная! – он бросился навстречу ей.

Она вскочила с длинной скамьи и бросилась навстречу ему.

Все с удивлением смотрели на них. Они стояли, обнявшись, и Кузьма целовал ее в волосы.

Кузьма познакомил Николая Николаевича и Кравчука с Аленой – представил, как свою невесту.

Аленка стояла счастливая, обняв Кузьму за талию.

– Так это ее везли взятые нами в плен ингуши в Чечню! – пояснил Боровков.

Алена села на скамейку и тихонько заплакала в маленький платочек, видимо, вспоминая произошедшее. Кузьма, как мог, ее пытался успокоить.

Совместно с младшим сержантом и его двумя солдатами Кузьма и Николай Николаевич обошли комнаты задержанных и арестованных. Наибольший интерес вызвало знакомство с тремя представителями сибирского ОМОНа. Отобранные при задержании у них вещи, золотые и серебряные цепочки, часы, деньги говорили против них.

Увидев вошедших людей, и в том числе офицера в чине подполковника, младший лейтенант – старший из задержанных, стал оскорблять старшего сержанта, чеченцев и даже самого Кузьму, угрожая неминуемыми карами со стороны всего ОМОНа и конкретно со стороны майора Ржавцева по кличке Ржава, который заставит здесь всех Родину любить, а всех чеченцев поставит к стенке. Речь его изобиловала блатными словами и матом, с которыми Кузьма был отлично знаком со времен работы в охране у Баргузина.

– Фамилия, имя, отчество? – спросил он у младшего лейтенанта, как на допросе, когда ему надоела словесная помойка, вылетавшая из уст офицера ОМОНа.

Того как подкинуло в воздух.

– Петровцев Андрей Владимирович, погоняло – Петруха! – вытянулся он.

– Был в охране лагерей? – спросил Кузьма присаживаясь на табуретку.

– Зачем в охране? Вертухаем никогда не был, сидел, три срока отмотал за бандитку! – с гордостью младший лейтенант произнес несколько статей.

– А остальные ваши тоже сидели? – спросил, записывая данные на младшего лейтенанта в свою записную книжку, Николай Николаевич.

– А как же, все сидели! А ты думаешь, сюда в Чечню поедут за так чистенькие? Смерти в лицо смотреть – это не протокол составлять! – нагло ответил младший лейтенант и вдруг попросил. – подполковник, дай