Кузя - Виктор Александрович Блытов

– Никакой передачи! – внезапно вскочил Кузьма, – надо, чтобы сюда вылетел срочно Гиоев! Заодно заберет дезертиров, омоновцев – он и его сведения бесценны, и мы не можем их отдать в руки «Мечету» и «Грозе» или «Кремлю» с этим генералом Кречетом, – Кузьма подошел к младшему сержанту, – Виктор, я думаю сюда прилетит тот человек, который решит вашу судьбу, судьбу «Флориды», а заодно и ваших пленных и невольных заточенцев, так сказать, вашего партизанского отряда. Пока мы уходим в свой лагерь, чтобы не привлекать внимание к тебе – это пара километров к западу. Там организуем лагерь и посадочную полосу. Нас будут демаскировать БТРы и это плохо!

– Так можно всем, кто не нужен там – сюда. Мы можем открыть ворота и загнать все машины и БТРы в свободные штольни, а помещений для размещения людей у нас хватит.

– Хорошо, так и сделаем. Николай Николаевич, скомандуйте это! Вызывайте Гиоева ночью с вертолетом. Огни разложим. Разведчики останутся наверху и второй взвод разбивает лагерь и посадочную полосу. Все понятно? Эта комната – наш КП – сюда все карты и все доклады. Юсуп будет работать со мной и Суворова сюда, пусть здесь посмотрит, что есть из связи.

Николай Николаевич, Кравчук и младший сержант убежали выполнять приказание Кузьмы.

Спустя некоторое время помещения жилого отсека стали наполняться прибывающими казаками.

В комнату к Кузьме прибыли Суворов, Николай Николаевич, отец Михаил.

– Кравчук со своими разведчики остался наверху, Ковтун разбивает лагерь и готовит посадочную полосу для вертолета. Машины все загнали в штольни. Прибыла разведка – Атаманов и Семенчук – наблюдения мне доложены, ничего особенного. Передвигались воинские колонны и небольшие отряды боевиков. Мищенко доложил, что дошел благополучно до Семенова, ждут наших команд! – доложил Николай Николаевич, – женщины хлопочут на кухне, хотят устроить нашим бойцам маленький торжественный прием.

– Суворов! Познакомься! Это Юсуп Берсанукаев – шифровальщик боевиков, знает все их частоты, позывные. Сейчас работает на нас. Так я говорю, Юсуп? – спросил Кузьма, посмотрев на Юсупа.

– Так точно, товарищ подполковник! Только не боевиков, а армии свободной Ичкерии! – по-военному ответил Юсуп.

Кузьма улыбнулся, но согласился.

– Ваше последнее звание в Советской армии какое? – спросил Николай Николаевич.

– Старший лейтенант, товарищ майор! – ответил так же четко Юсуп.

– Суворов! Забирай с собой старшего лейтенанта Берсанукаева, разворачивайте узел связи и разведки и разбирайся с ним, со связью боевиков! – приказал Кузьма, сплевывая горькую слюну в стоявшую в углу урну.

– А вы не боитесь, товарищ подполковник, что я передам сигнал опасности? – вдруг спросил Юсуп.

Кузьма засмеялся.

– А может, мне как раз и надо, чтобы ты передал сигнал опасности!

Юсуп и Суворов засмеялись тоже.

Через несколько минут зашли пять чеченских парней, освобожденных от расстрела. Тот, которого задержали ночью, вышел вперед.

– Меня зовут Лечо Вахаев! Это мои друзья. Мы не хотим в Миндальный. Там нас снова заберут омоновцы или боевики. Разрешите остаться здесь с Виктором? Он хороший командир. Разрешите нам туда только съездить, сказать, что мы живые и вернуться назад?

Николай Николаевич засмеялся.

– Что делать с этим пионерским отрядом, ведь формально они правы? А так помогут защищать объект. И заодно уберегут себя, возможно, от этой войны.

– Отправь их в Миндальный с Ковпаком из отделения Саши Белова и этих пятерых ребят. Пусть вернут все вещи, что забрали омоновцы и заодно решат вопросы с их ребятами, если кого из них не отпустят родители, то не препятствовать! Вахе – их старейшине стариков, от меня персональный привет! – приказал Кузьма, ковыряя спичкой в зубах, – и чтобы до вечера вернулись!

Николай Николаевич побежал выполнять приказание.

– На связь выходил Иса! – доложил тихим голосом Суворов, – он сообщил, что все идет по плану, они у «Масара». И еще, что «Масар» собирается в гости к нам со всеми дарами.

Женщины пригласили казаков на торжественный обед. Столы были накрыты по-праздничному. Кузьма от имени казаков поблагодарил женщин. Из всех он видел только одну Алену Буняченко, которая сверкала, как медный пятак, то краснела, то бледнела.

После обеда Кузьма пошел с младшим сержантом Боровиковым осматривать технологическую часть и энергетический отсек. По приборам наблюдалось некоторое превышение радиационного фона в штольнях 1 и 3. То есть стрелки приборов были в красной, видимо, опасной зоне. В энергетическом отсеке они осмотрели дизеля.

– Обязательно нужно дизельное топливо. У нас есть поземные хранилища, но они почти пустые, поэтому максимально бережем. Аккумуляторов надолго не хватит! – поясняли Боровиков и Пауниньш.

Дизеля и электростанции были в хорошем состоянии. Нигде не было видно ни пыли, ни грязи.

– Мы следим за чистотой! – объяснил Кузьме Виктор, – женщины нам помогают. Если бы не они, то не знали, что делать.

Затем с доктором Плаховым Настей и Анютой осмотрели медицинский блок.

– Операционная хорошая, лекарства все просрочены, но в принципе кое-что использовать можно! – сделал важное резюме доктор Плахов.

Часам к восемнадцати вернулись из Миндального уехавшие туда Ковпак, первое отделение и чеченские ребята. Они с восторгом рассказывали о встрече земляков. Ваха от имени всего поселка благодарил Кузьму и обещал максимальную поддержку при необходимости. Всех чеченских ребят родители отпустили назад в отряд Кузьмы. Наверное, так хотели уберечь от войны, тем более сами ребята просили родителей их отпустить в отряд Гусаченко.

Вечером Кузьма попросил всех женщин освободить столовую. В столовой собрались казаки, чеченцы и туда же привели трех захваченных омоновцев, дезертира и трех ингушей Руслана Зурабова.

Омоновцев держали под руки по два сильных казака. Вперед вышел Кузьма.

– Дорогие товарищи, друзья, соратники! Мы ведем здесь войну не на жизнь, а на смерть за честь и достоинство России, а находятся нелюди, которые втыкают нам нож в спину. Эти омоновцы провели так называемую зачистку в нейтральном поселке, ограбили местных жителей, забрали золото, серебро, личное имущество, кур, коз, вино и арестовали без всякого основания пятерых чеченских парней, которых хотели расстрелять без всякого на то основания. Не надо говорить, как после таких действий будет к нам относиться местное население. То, что их будут судить – это само собой, но мы их осудим по своим законам и властью, данной мне вышестоящим руководством, я приговариваю их к наказанию нашей казачьей нагайкой.

Кузьма достал подаренную ему в Марьинских лагерях ногайку.

– Ковтун, исполнить наказание! – приказал он Ковпаку и протянул ему нагайку.

Тот взял ее, встряхнул, как следует.

– Может, в воде для смака намочить? Лучше получается, вроде.

– Не надо мочить. И так хорошо будет!

Казаки с любопытством смотрели за готовившейся экзекуцией.

– Давайте сюда младшего лейтенанта Петровцева! – скомандовал громким голосом