Четвертая война - Сергей Валентинович Беляк

таких исключений, которым я никак не мог противостоять, но и никогда потом не сожалел, что именно так все и случилось. Это касается и моих профессиональных отношений, переросших в многолетнюю дружбу, с Владимиром Жириновским и Эдуардом Лимоновым (причем оба они были непримиримыми политическими оппонентами, а их сближал общий друг-адвокат), с генералом полиции Владимиром Позняком, интересы которого я отстаивал в гражданских судах, и с авторитетным предпринимателем Михаилом Скрипником, которого защищал в длительном уголовном процессе. И таких случаев, таких «исключений из правил» было в моей адвокатской практике, признаюсь, еще несколько. И вот одним из них в последние годы стало мое знакомство в 2021 году в Гулрыпшском районном суде Республики Абхазия с Ахрой Авидзбой, который был обвинен вместе с еще четырьмя своими друзьями-однополчанами, приехавшими к нему из Донбасса, в незаконной перевозке и хранении оружия и боеприпасов. Действительной же причиной возбуждения этого дела и ареста Ахры (а в Абхазии еще со времен войны с Грузией чуть ли не в каждой семье все еще хранится оружие) было сделанное им публичное заявление о том, что он намерен стать следующим президентом Абхазии. Вот после этого в суде, а затем и в следственном изоляторе Службы государственной безопасности РА мы с ним и встретились. И постепенно я понял, что этот «малыш» и впрямь вполне может возглавить республику: он оказался очень толковым, прекрасно излагающим свои мысли, справедливым и абсолютно бесстрашным человеком. Ну, о последнем легко можно было догадаться и так, зная, что Ахра уже тогда был Героем ДНР и подполковником Народной милиции непризнанной Донецкой народной республики. И все-таки именно личное знакомство и общение с ним, а также общение с его родными, близкими и друзьями (а они каждый день на протяжении месяца заполняли зал судебных заседаний и всю территорию возле суда) убедили меня, что все эти награды и звания были получены Ахрой вовсе не за умение ярко и убедительно говорить. Кстати, единственное, за что я тогда на него немного сердился и даже иногда бранил, так это за его вспыльчивость и какую-то прямо-таки мальчишескую несдержанность. Правда, это выходило у меня скорее больше по-отцовски, чем по-адвокатски, и чем дальше, тем больше. Да и по возрасту это мне было все-таки простительно. И Ахрик, я видел, все прекрасно понимал и старался… старался как мог… сдерживать себя и не нападать, например, очень уж часто с обвинениями в адрес судьи. «Ругай прокуроров, – говорил я ему, – разноси их в пух и прах, они наши противники, но судью, пожалуйста, не трогай, не задевай. Он и так, я вижу, старается тебе помочь».

Тогда Ахре едва исполнилось тридцать пять. Сейчас я встретил почти тридцативосьмилетнего человека. И если внешне Ахрик Русланович Авидзба, известный в Донбассе и по всей России как Абхаз, практически не изменился, то внутренне два года большой, беспощадной войны явно не прошли для него бесследно.

* * *

А ровно в восемь вечера в кабинет командира «Пятнашки» вдруг вошел… еще один мой бывший подзащитный А., профессиональные отношения с которым постепенно переросли у нас в дружбу. Это, как оказалось, и был тот «сюрприз», который подготовил для меня Ахра. Я не хочу называть имя, понимая, что такая огласка в наше непростое время может причинить ему и его бизнесу вред, но скажу, что этот человек очень интересный, глубокий и неординарный во всем. И когда я внезапно встретился с ним в такой обстановке – не в Москве, не в каком-то дорогом ресторане, клубе или театре, а тут, в «Пятнашке», в кабинете командира бригады, он открылся для меня еще с одной, неожиданной стороны.

«Валентиныч, мы все видели ваше удивленное, радостное лицо и такую же радость на лице вашего друга, когда вы с ним обнялись в кабинете командира. И улыбку самого Русланыча, довольного тем, что его сюрприз удался», – несколько раз, вспоминая потом эту встречу, говорил мне Тимур Абдулин – один из самых близких людей Абхаза. Да уж, чего только в жизни не бывает! А на войне и подавно.

* * *

И уже вернувшись домой, я узнал, что со стороны Украины в Мариуполь, как только стемнело, прилетели ракеты. Несколько из них наши сбили, но одна или две все-таки достигли цели. И знаете, что это была за цель? Бетонный завод. Чтобы, значит, мы не восстанавливали город.

И тут я вспомнил, как еще в прошлом году высказывал опасения в одной из своих статей о безопасности и целесообразности (не политической, а фактической) масштабного строительства новых жилых домов, которые до сих пор все еще полностью не заселены, уникальных учебных заведений и суперсовременных многопрофильных медицинских центров. Конечно, и больницы, и поликлиники, и школы людям нужны, но не из мрамора же, когда еще почти весь город выглядит как Сталинград, четверть жителей его покинули, а фронт совсем рядом. И вот много уже чего построено, что я имел возможность видеть собственными глазами, потрачены на все это колоссальные деньги, вся Россия превращает Мариуполь в красавец город федерального значения типа Севастополя (и, скорее всего, так именно когда-нибудь и будет), но свидомые хохлы – бандеровцы, неонацисты и всякое прочее рагулье, торгаши и свинопасы – завидуют российской мощи, называют Мариуполь «оккупированным» и… снова его бомбят.

День шестой

В Бердянск мы с Димой Селезневым, корреспондентом проекта WarGonzo, приютившим меня в арендованной им квартире на улице 50-летия СССР (Лимонов, ручаюсь, был бы в восторге от такого названия улицы), отправились с утра пораньше на той же машине, на которой ездили накануне в Мариуполь, и с тем же водителем. Перед этим Тимур несколько раз интересовался, устраивает ли меня водитель и машина, и после того, как я несколько раз твердо ответил ему «да», объявил, что в Бердянск меня повезет снова Кабан.

Сам Тимур, кстати, имеет в «Пятнашке» позывной «Татар». Знаете, по типу «чечен» у Лермонтова: «Злой чечен ползет на берег, Точит свой кинжал…» Но Тимур – человек совсем не злой, очень тактичный, хорошо воспитанный и душевный, а к тому же еще стройный, как юный джигит, и не по годам молодо выглядящий. Поэтому я ничуть не удивился, когда услышал, как друзья и боевые соратники Абхаза называют его с братской теплотой Тимурчик.

В десять утра мы уже двинулись в путь в направлении Бердянска, и я смог убедиться насколько и впрямь хороша новейшая автотрасса, соединяющая Мариуполь с Мелитополем и идущая дальше, аж до самого Симферополя в Крыму. Ну и как после этого не