За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

Так было вплоть до 7 октября 2023 г., до начала тотальной войны, которая, казалось бы, должна изменить если не все, то многое, а по сути не изменит ничего.

Что делать с Газой — не знает никто. Как быть с Иудеей и Самарией, где царит беспредел, — здравых идей не имеется. А что Иерусалим? С ним как? Этот город так просто не отпускает. Если вы десятилетиями ходили по его улицам, знали дворы и закоулки, привыкли к белому камню и особенному, только ему одному присущему свету, то в вашем сознании сформировался отдельный неудаляемый файл под названием «Иерусалим». Как он открывается? У каждого по-своему: у одного реагирует на кодовое слово, у другого — на запах, у третьего, как у слепого, — на прикосновение рукой к нагретому солнцем камню.

В национальном сознании укрепился миф, будто бы «гениальный стратег» Ицхак Рабин во время Шестидневной войны планировал и осуществлял операцию по взятию Восточного Иерусалима. Культовой стала фотография Давида Рубингера «Израильские десантники у Стены Плача». Снимок, без сомнения, того заслуживает. А вот по поводу «гениального стратега» мнения расходятся.

Однажды я слушал выступление командующего Южным фронтом во время Шестидневной войны генерала Шайке Гавиша. И вот что он рассказал. По изначальным планам никто освобождать Иерусалим не собирался. Батальон военно-десантных войск (ВДВ) летел на Южный фронт в качестве подкрепления. По дороге выяснилось, что египтяне разгромлены и помощь не требуется. Самолеты развернули, но куда их направить — не знали. Решение приняли на ходу — пусть возьмут Иерусалим. Взяли. Ценой огромных потерь.

Тут и проявить бы здоровую инициативу, помочь арабскому населению собрать пожитки, решить проблему Храмовой горы, но нет. Как всегда, наша политическая верхушка расписалась в полном непонимании текущего момента и арабской психологии. Город остался «общим», Храмовая гора — иорданской. Ситуация не изменилась до сих пор. Арабы передвигаются, где хотят, а евреи — лишь по Западному Иерусалиму. Арабы могут посещать Храмовую гору, когда им вздумается, а евреи — иногда, в строго отведенное полицией время и с кучей ограничений. У мусульман на горе стоит мечеть Аль-Акса, а у евреев — ничего. Хорошо бы попросить у Рона Пундака объяснение. Ведь он убеждал нас, что «это всех».

Мечеть Аль-Акса (полное название Аль-Масджид Аль-Акса), то есть Отдаленная мечеть. От чего она отдалена, какое значение имеет для мусульман и почему вокруг нее постоянные беспорядки? Обратимся к Корану. Сура 17 (Аль-Исра) повествует о ночном путешествии пророка Мухаммада на полуконе Бураке из Мекки в Иерусалим, где, согласно исламу, он вознесся на небеса. К слову, это единственное место в Коране, где — и то не явно — упоминается Иерусалим. Итак, Бурак приземлился у стен мечети Аль-Акса, а Мухаммад, сопровождаемый ангелом Джабрилем (Гавриил, Габриэль), вознесся на небо. Этого достаточно, чтобы считать мечеть одной из трех святынь ислама, а Иерусалим — святым для мусульман городом.

В 2000 г., будучи лидером оппозиции, Ариэль Шарон позволил себе взойти на Храмовую гору. Это событие происходило на фоне резкого усиления арабского террора, но многие СМИ по наивности или по иным соображениям считают именно визит Шарона причиной второй интифады[33] — арабских беспорядков, переросших в настоящую локальную войну.

Посещение обеспечивали около сотни полицейских, но они оказались беззащитными в тайфуне камней, стульев, скамеек, железных прутьев, бутылок и урн. Только ворвавшийся на Храмовую гору спецназ, используя резиновые пули и светошумовые гранаты, сумел разогнать многотысячную арабскую «армию». Метки от попавших в меня камней остались на моих ногах на всю жизнь.

Можно, конечно, провозглашать Иерусалим единым и неделимым, избегая при этом переходить с еврейской стороны проспекта Бар Лев на арабскую. Можно не посещать Национальный археологический музей Ротшильда в Восточном (арабском) Иерусалиме. Можно не ходить на концерты в Мормонский центр. Можно много чего не делать, но упорно считать город своим. Проблема лишь в том, что 280 000 человек — арабское население — тоже считают его своим и работают во всех учреждениях сферы обслуживания — в магазинах, аптеках, больницах, поликлиниках, гаражах, кафе, ресторанах и даже в охранных фирмах. Тем, кто занят в утреннюю смену, работа не мешает бросать камни и угонять машины по вечерам. Выходящим в вечернюю проявлять себя на антисионистском фронте сложнее, но и они справляются.

У меня нет рецептов, как изменить ситуацию в городе. Боюсь, положение настолько запущено, что пороховая бочка под названием «Иерусалим» рано или поздно рванет.

Конечно, в тоталитарной стране, в которой общественное мнение не помеха, рецепты нашлись бы. Они стары как мир. Израиль к таким странам не относится. Вот и несем гирю, за которую ухватились в 1993 г. Перес, Рабин и Пундак ушли в мир иной. С Бейлина и Гиршфельда никто не спросит. Потому что это Израиль.

7. Правая, левая, где сторона?

Пианист и композитор Александр Иванович Дюбюк (1812–1897) был сыном маркиза-эмигранта Жана-Луи Бернь-Дюбюка де Бримо, бежавшего в начале XIX в. из революционной Франции и осевшего в России. Александр Дюбюк написал музыку к десяткам романсов и песен. Одной из самых популярных стала «Цыганская» с припевом: «Правая, левая, где сторона?» Он-то и послужил названием этой главы.

1789 год, послереволюционный французский парламент, порядок рассаживания по местам: справа — фейяны, желавшие сохранить монархический строй и регулировать его с помощью конституции, в центре — жирондисты — колеблющиеся республиканцы, слева — якобинцы — сторонники радикальных революционных действий.

С тех пор много воды утекло под всеми 37 мостами Сены, но традиционно считается, что правые — это те, кто желает сохранить существующее положение, а левые выступают за необходимость перемен. Мол, правые — реакционеры, а левые — за прогресс. Наш современник, израильский экономист Моше Яновский, в статье «Снова о правых и левых» приводит два других определения.

  1. Согласно Вильгельму Гумбольдту (1767–1835), немецкому филологу, философу и экономисту, «Левый — это тот, кто хочет принудительно делать людей счастливыми».

  2. Согласно Фредерику Бастиа (1801–1850), французскому экономисту, публицисту и политику, «Левые — это те, кто ставит себя, или своих вождей, или то же государство на место Всевышнего. Они твердо намерены вести человечество к счастью, не спрашивая мнения человека. Соответственно, они не готовы поступаться полномочиями, ресурсами и властью правительства, которые принципиально не могут быть ограничены[34].

Точнее определить трудно. Что до реальных характеристик левых и правых, то они существенно менялись в ходе истории и в зависимости от типа общества. Так какой тип общества мы имеем в современном Израиле?

Правильный ответ — «смешанный», но он ничего не объясняет. Мы имеем общество, в котором бóльшая часть населения ведет светский