Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

направлялись в Москву, где снова проверялись, и после этого готовился приказ. Процесс же с присвоением 89-й гв. и 305-й сд званий «Белгородских», даже учитывая спешку того необычного дней, выглядит чрезвычайно стремительным. Бои за город начались на рассвете 5 августа, и приказ о присвоении им почетных званий был подписан И.В. Сталиным в тот же день, а наутро появился в газетах, причем документ это был большой и касался не только этих соединений. И при этом, напомним, штаб 69-й А во всех документах отмечал, что первой в город вошла 94-я гв. сд и она же первой подняла красный флаг. По нашему мнению, главную роль здесь сыграли не заслуги всех трех дивизий в ходе освобождения Белгорода, а личное отношение генерал-лейтенанта В.Д. Крюченкина к комдивам.

305-я сд была для его армии «родной», она входила в её состав еще до начала Курской битвы. 89-я гв. сд в начале июля 1943 г. подчинялась 6-й гв. А Воронежского фронта (как и 69-я А), и была переподчинена 69-й А уже в ходе отражения удара германских войск на Курск. Полковника М.П. Серюгина командарм В.Д. Крюченкин знал ещё до Курской битвы и ценил. Однако во время оборонительных боё южнее Прохоровки, комдив допустил ряд ошибок, поэтому в приказе № 00194 от 21 июля 1943 г. командующий Воронежским фронтом генерал армии Н.Ф. Ватутин объявил ему выговор[996], что являлось серьезным взысканием. А 94-я гв. сд была «пришлой», её передали в состав армии только 17 июля 1943 г., уже приказом Степного фронта, в состав которого 69-я А в этот момент вошла. К началу операции «Полководец Румянцев» полковник И.Г. Русских у командования 35-го гв. ск, которому подчинялась дивизия, и 69-й А, имел нехорошую репутацию. Он злоупотреблял спиртным, даже в ходе боёв, а органы военной прокуратуры выявили в дивизии факты хищения, к которым, по их мнению, был причастен и лично комдив. Командир корпуса генерал-лейтенант С.Г. Горячев еще до начала боёв за Белгород предупреждал его о недопустимости подобного, но полковник эти предупреждение проигнорировал. 17 ноября 1943 г. приказом командующего 69 А он будет снят с должности и предан суду Военного трибунала, который признает его виновным в хищении на большую сумму и назначит наказание в виде лишения свободы на 10 лет[997]. Поэтому удостоить столь высокой чести дивизию, у командира которой такой «багаж», в то время было политически недальновидно, да и самому командарму было не выгодно. Все это в комплексе, на наш взгляд, и привело В.Д. Крюченкина к решению определить заранее, т. е. до начала боев непосредственно за город, 89-ю гв. и 305-ю сд как соединения, которые в приказе буду отмечены освободителями города. В соответствии с этим замыслом были поставлены и боевые задачи, в частности 89-я гв. сд должна была овладеть именно центром города, хотя утром 5 августа должна была развивать успех 94-й гв. сд, т. е. войти в город за частями полковника И.Г. Русских. Благодаря такому шагу две дивизии армии, в командирах которых он был уверен, получали почетные наименования и отмечались в приказе И.В. Сталина как освободители города, в честь которого был дан первый салют. И кроме того, этот весомый результат закрывал страницу биографии полковника М.П. Серюгина с его ошибками, за которые он получил выговор командующего теперь уже соседнего Воронежского фронта.

О том, что командарм знал, чьи войска первыми вошли в город, но настойчиво проводил свою линию в этом вопросе, говорит и то, как был организован процесс награждения командиров обоих гвардейских полков. Получить награду приказом командования фронтом было почетнее, чем командования армии, поэтому, как правило, тех командиров, чьи войска первыми входили в города, награждал именно Военный совет фронта, как это и произошло с майором М.П. Аглицким. Причем включить офицера в наградной приказ фронта могло только командование армии, что и сделал В.Д. Крюченкин, чтобы не лишать заслуженной награды боевого офицера. Однако, продолжив «гнуть свою линию», командарм не забыл отметить и подполковника Н.Э. Прошунина, но, своей властью наградив его орденом Красного Знамени и, вероятно, дав распоряжение указать в наградном листе, что он удостоен его именно за то, что 270-й гв. сп вошёл в город первым. А вот первым вообще из советских войск или первым из 89-й гв. сд – это пусть историки потом разбираются.

А теперь коснёмся вопроса обоснованности сомнений некоторых исследователей в отношении 5 августа 1943 г. как даты освобождения города. Но прежде хотим обратить особое внимание на важный, на наш взгляд, факт – достаточно быстрое продвижение войск 69-й А к Белгороду и в его кварталах в первой половине дня подействовало на часть сил противника деморализующе. В ориентировке командования 11-го ак на 15.25 5 августа подчеркивалось: «Войска настолько истощены, что невозможно ожидать от них серьёзного сопротивлении»[998]. Боеспособность дивизий Рауса в этот момент снизилась так резко, что Э. фон Манштейн был вынужден лично вмешаться и «распорядился принять меры для немедленного пресечения панических настроений, которые стремительно охватывают войска»[999]. Однако это не значит, что враг бежал. Его подразделения и после полудня, и вечером оборонялись упорно, об этом свидетельствуют документы штабов всех советских дивизий, которые освобождали Белгород, а гвардейцы в свою очередь тоже действовали решительно и очень напористо, поэтому бои в городе весь день 5 августа и в ночь на 6 августа носили крайне ожесточенный характер. Анализ обнаруженных нами оперативных документов штаба 69-й А показывает, что после 13.00 в его донесениях начала прослеживаться некоторая спешка, которая приводила к неточному информированию командования фронта о реальном положении в городе. Так, по его данным, к 16.00 198-я пд, прикрываясь огнём артиллерии и минометов, якобы отвела основные силы из города на линию сел Красное – Пушкарное – Супруновка, и в Белгороде остались лишь блокирующие группы в районе машинотракторных мастерских, церкви (в западной части) и консервного завода[1000]. Однако, если мы посмотрим на карту 1943 года, то перечисленные районы разбросаны по всему городу и говорить о выходе германских войск из него было преждевременно. Это подтверждают и обнаруженные трофейные источники, причем речь в них идет не о бое арьергарда, а о полноценной обороне. Так, например, оперативный отдел 11-го ак в 16.25 доносил: «Северо-западная часть Белгорода по-прежнему удерживаешься нами. Противник прорвался к центру города [89-я гв. сд – Авт.] и к вокзалу [94-я гв. сд – Авт.]»[1001], и лишь через 2 часа генерал Э. Раус лично доложил командующему армейской группы В. Кемпфу, что основная часть войск, оборонявших город, собралась в