Неизвестная война - Отто Скорцени

Не могу раскрыть источник своей информации, но я уверен, что Канарис советовал каудилло требовать от Гитлера невыполнимых условий в обмен на союзничество: огромного количества зерна, бензина, оружия и амуниции и, особенно, присоединения к испанским колониям «всего французского Марокко и расположенного в Алжире департамента Оран»!

Это было невозможно. Почему Гитлер должен был давать то, чего не имел и чего никогда не требовал от Франции? Ведь он тогда думал, что «политика сотрудничества без тайных замыслов, а затем политика дружбы с этой страной была бы очень желанной», и так охарактеризовал ее маршалу Петену в октябре 1940 года в Монтуар. Возможно, что кто-нибудь другой обещал бы генералу Франко все, что он пожелает, с полным осознанием невозможности выполнения обещаний. Что бы ни говорили о Гитлере, он никогда так не поступал. Впрочем, Марокко не было ни немецким, ни французским, ни испанским, а марокканским.

После нахождения Канариса в Испании посол Третьего рейха в Мадриде Эберхард фон Шторер написал 8 августа 1940 года в Главное управление на Вильгельмштрассе: «…Даже если немецкое правительство удовлетворит желания испанского правительства, генерал Франко считает, что подготовка акции «Гибралтар» не может быть начата раньше победоносной высадки немецкой армии в Англии. Он хочет избежать заблаговременного вступления своей страны в войну, так как Испания не смогла бы ее долго выдержать».

Сегодня нам известны имена большинства подчиненных и агентов Канариса, сделавших все для поражения своей страны. Одним из наиболее деятельных был полковник и будущий генерал Ганс Остер, руководитель Центрального отдела в ведомстве Абвера «Заграница». Это он послал в августе 1938 года молодого Эвальда фон Клейста-Шмензина в Лондон к английскому правительству с просьбой о помощи и поддержке в борьбе с Гитлером.

От имени готовящих государственный переворот немецких генералов Людвига Бека и его преемника на посту начальника Генерального штаба сухопутных войск Франца Гальдера, а также генералов Эрвина фон Витцлебена (будущего маршала), Карла Генриха фон Штюльпнагеля, Вальтера фон Брокдорфа-Алефельда, Эриха Гепнера и других, Клейст-Шмензин беседовал с сэром Робертом Вэнситартем и Уинстоном Черчиллем. После возвращения в Берлин 28 августа 1938 года он получил очень оптимистичное письмо от Черчилля, которое было передано Канарису, а последний ознакомил с его содержанием Гальдера и Витцлебена. В результате этого Гальдер послал в начале сентября в Лондон двух других эмиссаров: подполковника Ганса Бема-Тетельбаха и Теодора Кордта. В действительности заговорщики ожидали сигнала из Лондона для свержения правительства. Мюнхенский договор сбил с толку этих так называемых немецких патриотов.

Была ли это государственная измена, Hochverrat? Согласно немецким законам, Hochverrat — это действия гражданина против режима, который он считает вредным для страны, но только с использованием национальных и патриотических сил. Подобные действия ни в Веймарской республике, ни в Третьем рейхе не карались смертной казнью или лишением свободы, а лишь интернированием в крепость. Определение Landesverrat означает измену родине, когда, борясь со своим правительством, гражданин обращается за помощью к одному или нескольким иностранным государствам. Во время войны Landesverrat наказывается сурово и является позорным поступком.[52]

11 марта 1939 года Остер с согласия Канариса (по-другому было бы невозможно) предупредил спецслужбы Британии и Чехии о вступлении немецкой армии в Чехию и Моравию, которое было запланировано на 6.00 16 марта. Это дало возможность чехам отослать 14 марта авиатранспортом в Англию лучших специалистов разведки вместе с архивами.

16 марта 1948 года Комиссия исторической документации голландской армии допросила бывшего военного атташе Голландии при посольстве в Берлине полковника И. Г. Саса. Он рассказал, что в течение многих лет полковник Остер передавал ему большие объемы первоклассной информации, например, точную дату немецкой атаки на Норвегию, а также дату (10 мая 1940 года) многократно откладываемого удара на Западе. Когда Сас доложил об этой информации в рапорте своему начальнику генералу Рейндерсу, тот заметил: «Этот Остер является персоной, достойной презрения!».

Пока Остер предупреждал тогдашнего майора Саса, 3 мая 1940 года Абвер передал эти же данные своему римскому сотруднику, «почетному корреспонденту» Йозефу Мюллеру, который был связан в Ватикане с аккредитованными при апостольской столице послами: бельгийским, голландским и британским. Эта организация известна под названием «Черной капеллы»[53]в отличие от «Красной капеллы», о которой еще пойдет речь.

Кроме того, Канарис и Остер имели своего агента в Швейцарии — в лице вице-консула в Цюрихе Ганса Бернда Гизевиуса, который установил великолепные отношения со стоящим во главе американской разведки в Европе Алленом Уэлшем Даллесом, в последствии руководителем ЦРУ.

Квартира Абвера находилась в 1943 году в Цоссен, где размещался Генеральный штаб сухопутных войск. Именно там Остер хранил в сейфе компрометирующие документы. Этот сейф был вскрыт в сентябре 1944 года во время следствия по делу покушения на Гитлера. Кроме того, в начале 1945 года в сейфе, принадлежащем Канарису, обнаружили двенадцать тетрадей его секретного дневника. Положение Канариса было жалким. Обвиненный в контактах с врагом и в заговоре против безопасности государства, он утверждал, что, если и был фактически связан с 1938 года с предателями и конспираторами, то только лишь с целью их быстрейшего разоблачения! Однако когда он успел бы это сделать, ведь на улице был апрель 1945 года? Направляясь в тюрьму, Канарис передал также арестованному по обвинению в предательстве связному агенту Остера в Цюрихе Теодору Штрюнку: «Вы должны обвинять Остера и Донаньи…» (Ганс фон Донаньи ныл подчиненным Остера.) До самого конца Канарис вел двойную игру. В определенный момент он даже отрицал, что («стер был его сотрудником!

В сейфе вместе с разоблачающими Канариса актами нашли 52 тетради войсковых телеграмм, переданных заграничными корреспондентами Абвера. Поступающая информация изменялась и фальсифицировалась во время дешифровки службой Донаньи. В результате вермахт получал от Абвера фальшивую информацию — это была действительно грязная работа!