Кузя - Виктор Александрович Блытов

насиловать, а пришел освободить, в том числе, свою землю от бандитов, которые ввергли Чечню в войну. Я сам казак и считаю, что это земля тоже моя. И я думаю, что нам не надо считать сколько убили чеченцев или казаков, – разгорячился Кузьма, – надо думать, как быстрее остановить эту братоубийственную войну, уносящую ежедневно множество молодых жизней.

Старик пожевал губами.

– Казак? Я не буду с вами спорить, товарищ подполковник! – он посмотрел на погоны Кузьмы. – Я сам вижу много плохого в этой войне. Мир сошел с ума. Люди сошли с ума тоже. И ваш Президент должен, как более сильный, быть снисходительным к нашему маленькому и гордому кавказскому народу, столько пережившему. Меня арестовали на фронте и отправили в ссылку в Казахстан. Это нормально?

– Нет, не нормально! Как ненормально то, что в 19–20 годах отправляли в ссылку эшелонами казаков. Я сам родился в ссылке и понимаю вас, но я не понимаю грабежей эшелонов, убийство людей, варварское отрезание голов, насилие над женщинами и детьми, рабство почти в каждом горном ауле! – ответил с горячностью Кузьма.

– Ладно, извините! – смутился старик. – Наверное, вы в чем-то правы. Сказал, что было на сердце! Куда нам прийти с братом и с кем говорить о моем племяннике?

Старик достал из кармана серебряный портсигар с бегущей лошадью, точно такой же, как был у отца Кузьмы и закурил папиросу.

Кузьма улыбнулся, уж больно по поведению старик напомнил ему отца.

– Наша база на заброшенном кирпичном заводе за городом! – сказал подошедший к ним Алексей, – пока мы их заберем туда, допросим, разберемся со всем и если их вина будет установлена – передадим их органам прокуратуры. Приезжайте завтра с утра! У вас есть вопросы, которые хотелось бы вам задать нам еще?

– Надеюсь, вы их пытать не будете? – внезапно спросил старик, заглядывая Кузьме в глаза.

– Не будем – слово офицера! – твердо ответил Кузьма.

Выбежал из блокпоста старший лейтенант.

– Товарищ подполковник, вам добро с колонной проходить!

– По машинам! – скомандовал Кузьма и его приказ репетовали старшие машин.

Старик махнул, прощаясь, Кузьме рукой и, немного прихрамывая, направился к своему БМВ.

– Да, сильный старик! Чего ради ты дал ему слово офицера, что мы их пытать не будем? – спросил Алексей, – мы разведчики и для нас их информация бесценна. Загоним иголки под ногти и заговорят, как миленькие, или сыворотку правды вколем и расколются, только успевай записывать.

Кузьма посмотрел на Алексея.

– Извини, Алексей, я не такой опытный разведчик, как ты! И мне неведомы многие ваши тайны и секреты. Но пытать людей – это последнее дело! У меня отец на фронте был разведчиком, но ни разу не рассказывал, чтобы они пытали кого-нибудь.

– Если от этого зависит жизнь людей, твоих людей, успех операции, то будешь пытать и узнавать правду любыми средствами! А как иначе? – сказал Алексей, опустив голову и подсаживаясь на БТР.

Кузьма задумался об этой направленности деятельности разведчиков. И подумал, что Алексей в чем-то, наверное, прав.

Колона прошла блокпост и направилась в Урус-Мартан, вдоль дороги потянулись частные домики, обнесенные высокими заборами, за которыми проглядывались сады. У ворот и калиток стояли люди, рассматривая проходившую в Урус-Мартан колонну. Какой-то мальчишка погрозил кулаком, другой делал бойцам неприличные жесты с помощью среднего пальца руки. Кузьма отвернулся и опять задумался о том, что силой любить и уважать русских таких мальчишек не заставишь. И то, что у взрослых было глубоко в глазах, то дети показывали с помощью жестов.

Задумавшийся Кузьма внезапно обратил внимание, что горы, еще такие далекие вчера, сегодня как бы приблизились, и казалось, что они располагаются непосредственно за городом, к которому подходили. Справа от дороги в зелени терялся ручей, текший, видимо, с этих красивейших гор.

– Урус-Мартан – второй по величине город и районный центр в Чеченской республике. Основан в 1848 году как крепость, до этого простой аул. Есть предположение, что именно здесь жили до переселения на Терек гребенские казаки. Поэтому в переводе с чеченского языка звучит, как русский ручей. Город республиканского подчинения, находится в 31 км к юго-западу от Грозного. Расположен на предгорной равнине на реке Урус-Мартан, в честь которой, возможно, и получил название (правый приток реки Сунжа, бассейн Терека), в 16 км от железнодорожной станции Ермоловский. Численность населения, зарегистрированная сейчас в городе, порядка тридцати шести тысяч человек. Этнический состав – в основном чеченцы-мусульмане сунитского типа. Живут в городе и русские, но в основном они уехали после распада СССР. Во время выселений чеченцев в Казахстан город заселялся семьями красноармейцев из западных регионов России и был переименован на этот период в Красноармейское. С возвращением чеченцев прежнее название Урус-Мартан ему было возвращено. Центр крупного сельскохозяйственного района. Развита пищевая промышленность. Жители города не поддерживали Дудаева, было несколько столкновений ополчения Урус-Мартана с войсками Дудаева. Сейчас старается держать нейтралитет, но наших противников в Урус-Мартане много. Пример, этот фугас или взрыв у меня в отряде, когда погибло несколько десятков лучших разведчиков, – просвещал Кузьму Алексей.

Колонна проходила по Урус-Мартану. Бойцы во все глаза смотрели на свое место дальнейшей службы. Кузьма смотрел на людей, ходивших по улицам города, и думал о превратностях судьбы, забросившей его в этот далекий чеченский город, стоявший у самых Кавказских гор.

Пройдя город, дорога начала немного углубляться в горы и затем резко свернула в сторону и углубилась в лес. За этим небольшим леском и находился бывший кирпичный завод. Огороженный каменной стеной и стоявший на небольшом холме, он напоминал старинную крепость. На углах крепости были построены из бетонных блоков укрепленные, как башни крепости, доты. Узкие амбразуры глядели на находившийся за заводом лес. Два укрепленных дота были расположены и при въезде на территорию завода. На въезде стояли бетонные надолбы, а въезд на территорию закрывал своим корпусом настоящий танк Т-80.

– Юнусов, давай дорогу! – вышел из УАЗа и скомандовал танкисту Алексей Бармотин. – Мы дошли. Это свои – пополнение!

Из блокпоста ему навстречу бросился здоровый, как бык, прапорщик, одетый в бронежилет какой-то новой формы и каску-сферу и начал докладывать.

– Танк убирай – потом доложишь! – отмахнулся от прапорщика Бармотин.

Из люка механика-водителя высунулось широкоскулое улыбающиеся лицо механика-водителя.

– Это мы мигом, товарищ подполковник!

И танк, чихнув вонючими газами, медленно отполз назад, уступая дорогу колонне. Бармотин сел в головной УАЗ, и колонна начала медленно втягиваться вовнутрь, маневрируя между бетонными блоками.

Внутри завода было чистенько и уютно. Завод был окружен со всех сторон каменными стенами, укрепленными бетонными блоками. Бывшие цеха, располагавшиеся вдоль стен, были превращены