Кузя - Виктор Александрович Блытов

– Откуда ты взял такого попа? – спросил Алексей, засмотревшись на отца Михаила и заслушавшись его инструктажем.

– Да бывший военный – тоже офицер! – пояснил Кузьма.

– Да, куда нашего брата не забрасывает эта революция?

Кравчук провел взвод разведки за КПП с альпинистским снаряжением за территорию «объекта».

Кузьма и Алексей посмотрели им вслед и увидели, как у КПП остановилась знакомая БМВ. Из нее вышли два старика в папахах и проводили взглядами разведчиков.

Алексей махнул дежурному, чтобы пропустили стариков. И те направились к ним.

– Ассалам Иалайкум! – произнес старший и уже знакомый чеченец и пожал с уважением руки Алексею и Кузьме.

– Марша догийла! – произнес Алексей и обеими руками пожал руку старикам по очереди.

За ним также поздоровался со стариками Кузьма.

– Пройдемте в комнату ко мне и поговорим! – предложил Алексей.

– Пройдемте! – с достоинством сказал первый старик и пошел за Алексеем, который пошел впереди прокладывать дорогу.

У края плаца проводил занятия по минам и способам минирования Семенов. При приближении Алексея и Кузьмы он скомандовал:

– Смирно!

– Порядок у тебя, командир! – сказал старший старик, покачав головой.

– А вы что, рассчитывали пьяных солдат увидеть? – усмехнулся Кузьма.

– Да нет, почему? – смутился второй старик, – мы тоже служили в Советской армии и знаем, что где хорошие командиры – всегда порядок!

«Что это – восточная хитрость? – подумал Кузьма, – знать бы, что он думает о нас на самом деле».

В кабинете Алексея все уселись на стулья. Алексей положил ногу на ногу и приготовился слушать стариков, но те тоже молчали, видимо, ожидая, когда начнут русские офицеры. Поняв, что старики держат марку, Алексей заговорил:

– Как я понимаю, уважаемые, вас привели к нам конкретные ребята Руслан Бороздин и Мурад Шерипов?

– Да, это именно так! – посмотрев на брата, заговорил старший, – нас привел досадный случай, произошедший с моим племянником и сыном моего брата Ибрагима Измаиловича, – он кивнул головой в сторону младшего брата, – что мы должны сделать, чтобы неразумный мальчишка оказался на свободе?

Оба брата с волнением смотрели на Кузьму и Алексея.

– Уважаемые Ахмед и Ибрагим Измаиловичи! Эти задержанные молодые люди хотели взорвать воинскую колонну и, наверное, должны ответить по строгости закона! – произнес Алексей, немного наклонив голову, – а вы что хотели бы? Чтобы мы их отпустили?

– Да, мы хотели просить вас, чтобы вы отпустили наших неразумных ребят! Мы сами сделаем так, что они никогда больше не поднимут руку на русских. Мы нейтральный город и нам не нужны проблемы. А я готов ответить за их дальнейшие поведение своим авторитетом! – сказал, глядя то на Алексея, то на Кузьму, Ахмед Измаилович.

Его голубые, до белизны, глаза в волнением смотрели на офицеров.

– Извините, курить можно? – и, увидев кивок Алексея, достал уже знакомый портсигар. – Мы готовы, если надо, привезти за одного из наших ребят четырех ваших пленных солдат из гор, – он посмотрел на брата и тот кивнул головой, – это будет нам очень дорого стоить, но жизнь племянника дороже любых денег. Нас не очень уважают там из-за того, что Урус-Мартан является нейтральным городом, а многие из наших ребят ушли в чеченскую милицию, которая поддерживает вас.

– От пленных солдат мы, естественно, не откажемся. В любом варианте надо своих выручать. Вот проблема с Русланом. Вы, конечно, поручитесь за него. А вы знаете, что он участвовал в расстрелах русских людей?

Оба старика переглянулись.

– Этого не может быть! Он мальчик из неполной семьи. У него при советской власти в Афганистане погиб отец и воспитывала одна мать – она чеченка и мы все старались ей помогать, – начали защищать Руслана оба старика.

Тогда Алексей подошел к видеомагнитофону и включил его. На экране телевизора показалась какая-то конюшня. В нее вошли двое. Затем в нее втолкнули прикладом автомата светловолосого парня, который шел босиком, и лицо его было разбито. Втолкнувший парня автоматом и был Руслан. На экране телевизора было хорошо видно его торжествующее лицо. Старший из присутствующих – мужчина с крупными чертами лица и русой бородой, видимо, приказал русскому парню раздеваться. Тот покорно снял с себя рубашку и тельняшку. Ему приказали снять штаны и кроссовки. Он покорно сел на землю и снял с себя сначала кроссовки, затем джинсы и остался в одних носках и голубых трусах. Старший приказал встать ему в дальний угол конюшни и, видимо, приказал Руслану расстрелять его. Руслан опешил, прицелился, а потом опустил автомат и стал что-то быстро говорить. Тогда старший сказал Руслану что-то, видимо, обидное, отчего Руслан сильно покраснел и опустил глаза. Он вырвал у Руслана из рук автомат и практически не целясь дал очередь в угол конюшни по парню, тот упал, обливаясь кровью. Старший подошел и дострелил парня в голову, а затем засмеялся, сказал Руслану снова что-то, видимо, обидное и вышел из конюшни.

Руслан взял рубашку, майку, штаны и кроссовки и, оглядываясь на убитого, потащился, еле переставляя ноги, вслед за старшим.

Оба старика горячо обсуждали увиденное на чеченском языке.

– Это Арби Бугаев – известный своей жестокостью к русским полевой командир! Он известен своими покушениями не только на русских, но и на чеченских людей! – горячо сказал первый старик, – говорили, что он недавно перешел к Урус-Мартану. Раньше он был в Урус-Мартане простым пастухом. Гонял в горы стада овец.

– Ну что ж, нам от этого стало легче! Теперь мы знаем заказчика взрыва и хозяина нашего Руслана Бороздина и вашего Мурада.

Старики сидели, опустив головы. Ахмед даже перестал курить и погасил папиросу в пепельнице, поданной ему Алексеем.

– Я думаю, что взрыв вашей колонны – это его ответственность за то, что он отказался расстреливать русского парня! А Мурада он взял для надежности! – сказал, опустив голову, Ибрагим.

– А можно мы с ними поговорим? – с надеждой глядя на Алексея, попросил Ахмед.

– Можно, отчего нельзя? – ответил Алексей, подошел к двери и приказал дежурному привезти по очереди задержанных.

Минут десять в комнате продолжалось молчание. Старики раздумывали над увиденным, а Алексей и Кузьма старались им не мешать. На Кузьму самого произвело удручающее впечатление видео, записанное на видеомагнитофон. Он не мог понять, почему расстрелянный с такой безнадежностью и безо всякой борьбы отдал свою жизнь. Он не понимал, что это – смелость или трусость? Парнишка был молодым – лет двадцати, усики только начали пробиваться на его открытом лице.

Минут через десять в комнату ввели Руслана. Он, увидев стариков, опустил голову. Старший из стариков заговорил с ним о чем-то по-чеченски, показывая на видеомагнитофон. Руслан, опустив голову, что-то тихо отвечал. В их разговоре