Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

ещё одной группы боевиков, которые уверенно направлялись вдоль забора к проходу. Когда они скрылись за левым углом пожарки, я просчитал до 10 и подал команду – Залп! С таким расчётом, чтобы их накрыть как только они вывернут из-за угла. Первую и вторую группу накрыли на середине прохода и я боялся, что увидев трупы своих соратников они повернут и убегут за здание. Так и получилось. Только чеченцы вышли из-за угла как в десяти метрах от них разорвались три снаряда, четвёртый опять улетел в сторону. Боевиков разметало по проходу и когда дым развеялся, они ползали по грязному снегу, помогая друг-другу подняться.

Я чуть подправил наводку по дальности и дал ещё один залп, которым и покончил с этой группой. Теперь в проходе лежало шесть бездыханных, истерзанных тел.

Четвёртой группе боевиков повезло больше: снаряды разорвались несколько в стороне, лишь легко ранив одного из них. Чеченцы быстро пробежали весь проход между зданиями и скрылись в узкой ленте зелёнки. Мгновенно довернул батарею влево, но наводчики сработали плохо и снаряды разорвались дальше зелёнки, лишь один из них рванул в центре зарослей.

Постреляв таким образом ещё немного, я на попутной машине убыл на КП полка, где решил продолжить занятие с Ржановым.

* * *

Утром меня разбудил старший лейтенант Коротких: – Товарищ подполковник, во втором дивизионе ЧП. Вчера вечером у них в одной из самоходок замкнуло электропроводку и самоходка загорелась. Правда, огневики сработали оперативно и сумели быстро потушить машину и за ночь восстановить её. А в 4 часа ночи уже в другой самоходке не потушенный окурок бросили на пучки пороха. Самоходка мгновенно вспыхнула. Бойцы быстро покинули машину, а механик-водитель, стремительным рывком отогнал её на сто метров вперёд позиций и сам благополучно выскочил из неё. Потушить её не получилось и через полчаса самоходка взорвалась.

Я посидел несколько секунд на кровати, осмысливая сообщение, и потянулся к телефону.

– Борис Геннадьевич, – послышался истерично-плачущий голос Пиратова в трубке, – у меня ЧП. Не успел толком покомандовать дивизионом и у меня такое ЧП. Что делать не приложу ума? Товарищ подполковник, я не виноват – это всё эти балбесы – солдаты…., – и так далее и тому подобное. Я молча, терпеливо выслушал эту белиберду и дождался, когда он замолчит.

– Пиратов, ты чего убиваешься? Никто не погиб – и это самое важное. Эту железяку спишем, а ты проведи расследование: накажи кто виновен и поощри кто проявил себя в этих событиях…

Положил трубку на телефонный аппарат и стал медленно одеваться, оттягивая неприятный момент, когда мне придётся докладывать о ЧП в штаб группировки и в округ Шпанагелю. Вот уж они поизгаляются надо мной. Когда я докладывал в штаб группировки своим артиллеристам о потерях в личном составе, даже о травмированных – то мои доклады вызывали бурю негативных эмоций на противоположном конце провода. Так что эти звонки доставляли мне много неприятных минут и всегда оставляли осадок.

В очередной раз тяжело вздохнув, я поднял телефонную трубку и попросил дежурного телефониста связать со штабом группировки и был немало удивлён тем, что в штабе артиллерии достаточно равнодушно восприняли моё сообщение о взрыве самоходки: – …Ну, если никто не погиб – то ерунда. Ты лучше, Копытов…., – дальше пошла постановка задачи на день.

В штабе артиллерии округа трубку поднял сам генерал Шпанагель, которого тоже не заинтересовало сообщение о самоходке: – Копытов, ты мне лучше скажи – где Семёнов? Месяц назад вы его отправили сюда и никак не могу его отловить для разборок. Ты мне доложи – за что вы всё-таки его выгнали?

Как мне не было неприятно, но пришлось рассказывать генералу сказку о том, что Семёнов поскользнулся на броне и сильно ударился головой, в следствие чего у него случилось сильнейшее сотрясение мозга и так далее и тому подобное…

Когда мы прибыли на КНП, день разгулялся и солнце вовсю заливало своими лучами все окрестности. Даже чёрные дымы от горящих домов в Грозном, на этом фоне гляделись совершенно безобидно. Из окопа навстречу к нам выскочил начальник разведки группировки Игорь Калугин и сразу же пристал к подполковнику Тимохину с требованием представить меня к медали «За отвагу» за вчерашнюю стрельбу.

– …Владимир Васильевич, Борис вчера уничтожил двенадцать боевиков и согласно радиоперехвату в одной из групп была уничтожена известная снайперша алжирка французского происхождения.

Я немного потолкался на КНП, убедился в том, что ведение разведки налажено ушёл на КНП ВВэшников, где меня уже ждали. Вчера капитану Беляеву на день рождения передали посылку от отца и он пригласил нескольких офицеров отведать продуктов, оказавшиеся в передачке. За КНП ВВ, в кустах Беляев организовал небольшой костёрчик, положил на небольшие чурбачки доски и на пустом снарядном ящике выставил две бутылки водки и закуску с посылки. На импровизированных скамейках уже сидели офицеры и радостным гомоном встретили моё появление. Все потеснились и я втиснулся между Тимохиным и начальником связи. Все оживлённо перебрасывались словами и шутливо подгоняли Беляева, который заканчивал нехитрую сервировку. Было приятно сидеть среди своих товарищей и свысока поглядывать на чеченца-гантемировца и других ВВэшников, головы которых выглядывали из наблюдательного пункта и завистливыми глазами смотрели в нашу сторону. Меня так и подмывало подняться и сказать им.

– Ну, что – Суки? Вы считаете меня трусом и подлецом, а ведь полк считает совершенно по другому. Смотрите скоты, и заткните свои языки в задницу.

Конечно, я не встал и не сказал, но в очередной раз обвёл взглядом высоту. В четырёх метрах от нас солдат-ВВэшник, раздевшись до нательного белья, весело поигрывая топором, с удовольствием и азартом рубил снарядные ящики на дрова и кидал деревянные обломки во внутрь тут же стоявшей палатки. Сзади нас рычал двигателем танк, выезжая на позицию прямой наводки. Впереди просматривались самоходки первого дивизиона, где крутился Дзигунов, что-то объясняя командирам машин и командиру взвода. И по всему пространству высоту суетилось множество солдат и офицеров всех родов войск и силовых министерств.

– Всё, товарищи офицеры, разбирайте закуску и готовьте кружки, – Беляев начал откручивать с хрустом пробку с бутылки, а остальные потянулись за кружками. Я пододвинулся к ящику и потянулся к открытой стеклянной банке с овощным салатом, который уже пару минут притягивал к себе мой взор – так мне вдруг захотелось домашнего салатика. В этот-то момент и прилетела первая мина. Гулкий разрыв взметнул чёрную землю вперемешку со снегом в тридцати метрах от нас и в разные стороны со свистом разлетелись осколки. Солдаты и офицеры ВВэшники разом