Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

Я резко остановился и в недоумение поглядел на подполковника, который глазами показывал на костёр. Медленно перевёл взгляд на сидевшего у костра и весело щурившего на меня глаза «контрактника».

– Блин, – присвистнул про себя, вглядевшись в военного, – и с чего я принял его за контрабаса? Ну, погон на плечах генеральских нет. Ну, грязный бушлат – так у меня то он тоже не чище.

Глупо хихикнул и шагнул к костру, одновременно прикладывая руку к головному убору, с ужасом почувствовал на себе немецкую каску.

– Ну, мне сейчас и за это ещё влетит, – с весёлой злостью промелькнула мысль, но я уже бодро рапортовал, – Товарищ генерал-полковник, подполковник Копытов по вашему приказанию прибыл. Извините, не узнал вас…..

Последнее можно было и не добавлять – видел я его первый раз в жизни. Я молчал, ожидая разноса, но Трошев поглядев на меня, сделал приглашающий жест присесть рядом с ним и восхищённо произнёс: – Ну и знатная у тебя каска, подполковник.

Первые же его слова, дружеский тон расположили меня к нему и я присел рядом, протянув ему каску.

– Это, товарищ генерал-полковник, мой трофей с первой Чеченской. Я как в бой иду так её надеваю и она сейчас является не только моим личным талисманом, но и талисманом моих солдат и офицеров. Вот только моему разведчику Сашке Шароборину она не помогла.

Трошев покрутил в руке каску и с сожалением отдал её мне, тяжело вздохнул: – Ну, давай, подполковник тогда поговорим о смерти твоего разведчика да заодно и Малофеева.

Как на духу рассказал внимательно слушающему генералу все обстоятельства происшедшего и замолчал, ожидая, что ответит мне Трошев, к которому я испытывал искреннее уважение и доверие. Генерал молчал, продолжая держать руки над пламенем, лишь временами отдаляя их от костра. Потом взглянул на меня и решительно произнёс.

– Не вешай нос, подполковник. Я тебе верю.

Как будто гора свалилась с моих плеч и я, взяв из рук генерала блокнот, стал в нём рисовать схему цеха, где остался лежать мой Шароборин и Малофеев. Трошев сделал несколько уточняющих вопросов, подозвал к себе уже знакомого мне подполковника. Кивнул на меня.

– Так, давай сгоняй с ним в полк ВВ и ещё раз переговори с командиром роты, пока они не ушли и ещё раз уточни все детали.

Полк «сворачивался» и «кипел» словно развороченный муравейник, готовясь к перемещению в Ханкалу. Через несколько дней он будет штурмовать площадь «Минутка» и продвигаться дальше к реке Сунжа. Быстро нашли командира полка, тот вызвал командира роты и ротный рассказал свою версию гибели Малофеева. Вернее он почти слово в слово повторил мой рассказ. Единственные расхождения были в том, что он ворвался в цех с тремя солдатами и то, что в Малофеева, по его словам, стрелял боевик со второго этажа цеха.

– Не, товарищ старший лейтенант: Малофеева убила очередь со двора цеха и в цех ты врывался с двумя солдатами. Третий у тебя остался, у стены – он то и предупредил меня о снайпере….

Старлей стал горячиться, доказывать свою правоту, но я уже махнул рукой на него, считая расхождения незначительными, но мгновенно вспылил, когда тот в пылу высказывания брякнул: – А насчёт вашего разведчика, то он живой был. Когда я перепрыгивал через его тело, то в него попали пули боевика, когда тот по мне стрелял и он вздрогнул.

– Ты что, старший лейтенант, говори да не заговаривайся, – я придвинулся к ВВэшнику в бешенстве, увидев, как с нездоровым любопытством встрепенулся штабной подполковник, – ты своей башкой подумай. Когда пуля 7,62 калибра с семи метров попадает в труп, то я не удивился если тело даже бы подбросило. Это во-первых, а во вторых – Чего ты тогда промолчал про это? Боялся, что я вас обратно в цех погоню?

Старлей, поняв, что в запальчивости сказал глупость, поёжился и виноватым тоном произнёс: – Да…, я наверно какую-то фигню сказал. Товарищ подполковник, чего-то меня понесло, извините…

Я с досадой махнул рукой, а подполковник поняв что продолжения интриги не будет, отошёл к командиру ВВэшного полка. Воспользовавшись отсутствием свидетелей, я неожиданно схватил обеими руками ротного за бушлат и с силой притянул к себе командира роты: – Ну, ты и дурак, старлей. Я, рискуя своей карьерой, отказываюсь на тебя и твоих солдат писать бумагу, а ты тут такую херню несёшь… Думать надо, пацан, что говоришь и когда говоришь…

Старлей молчал, отводя в сторону глаза, а я ещё раз с досадой махнул рукой и пошёл к своему ПРП. Через пять минут ко мне забрался штабной подполковник и мы помчались обратно на высоту. Но до неё не доехали, так как у русского кладбища встретили машины Трошева. Я и подполковник соскочили с ПРП и подошли к генералу.

Я молчал, а подполковник бодро доложил, что показания (что меня здорово скребануло) старшего лейтенанта чуть ли не слово в слово совпадают с моими. Я болезненно морщился, ожидая, что подполковник сошлётся и на слова ВВэшника о том, что мой Шароборин, якобы, не умер, когда я уходил из цеха, а был живой. Что сразу же могло повернуть всё против меня: типа – раз бросил своего только раненного солдата, то и Малофеев вполне возможно был тоже брошен раненым, но подполковник не стал развивать эту тему.

Трошев помолчал, потом решительно произнёс: – Значит так. Подводим итог – Малофеев убит, сержант убит и боевики врут, что готовы обменять их на своих. Тогда нужно доставать тела….

– Товарищ генерал-полковник, – прервал я Трошева, – может быть я со спецназовцами пойду? Я ведь там практически всё знаю и им проще будет….

Трошев махнул рукой обрывая мою мысль: – Подполковник, спецы сами справятся, тем более что ты нормальную схему нарисовал.

Генерал улыбнулся: – И всё таки знатная у тебя каска. Ну, удачи тебе и дальше, подполковник. – Трошев пожал на прощанье мне руку и направился к своему БТР. А я пожал руку штабному подполковнику и с чувством благодарности произнёс.

– Спасибо тебе, подполковник, – ещё раз сильно встряхнув его руку.

Офицер, поняв, за что я его благодарю, улыбнулся: – Да что я не понимаю что ли? Тяжело тебе. А на старлея не обижайся – молодой он и не понимает, что за «базаром» надо следить, а тебе удачи.

Проводив взглядом маленькую колонну Трошева, я поехал на КНП. В лагерь возвращаться уже не хотелось.

– Всё нормально, товарищ полковник, – доложил я полковнику Сухареву, когда спустился в окоп. Немного пообщался с офицерами-артиллеристами и направился в свою ячейку, где застал у большого оптического прибора