Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

на других орудиях дивизиона, а мы в это время проверим документацию начальника штаба дивизиона, но Савенков отказался и мы ещё три часа проторчали у самоходок, пока не появились результаты по всем орудиям. Выверка не выявила отклонений прицельных приспособлений.

Савенков озадаченно крутил в руках листок бумаги: – Не понимаю, тогда в чём дело?

– И не поймёшь, пока не будешь бывать как на огневых позициях, так и на передке. Что-то я там не видел тебя.

– Да не пускают меня, торчу всё время в штабе. Заколебался я там.

– Ну, а причины. На, смотри, – мы подошли к ближайшему штабелю со снарядами. Я открыл крышку ящика со снарядами, достал оттуда гильзу и наклонил её, демонстрируя, как из гильзы начала сочиться тонкая струйка воды.

– Вот тебе и ещё причина. Снаряды вчера привезли под вечер. Сгрузили. Ночью и рано утром их рассортировали. Солнце пригрело и лёд, который находится внутри гильзы, стал таять.

– Откуда там лёд? – Удивился теперь Савенков.

– Как откуда? Смотри, какой год на гильзе – 62ой. А теперь на ящики посмотри, какие они гнилые. Ими даже печки топить стыдно, они в руках разваливаются – значит, где то на складах, годами и десятилетиями хранились под открытым небом или в худом хранилище. Гляди что с усиленными крышками…, – я повернул гильзу и показал проверяющему миллиметровые зазоры между стенками гильзы и сморщенными от воздействия влаги и времени усиленными крышками.

– А ты спрашиваешь – откуда такие отклонения. Влажный порох, скорость горения меньше – вот тебе и недолёты.

– Слушай, Борис Геннадьевич, я первый раз такое вижу.

Я хмыкнул несколько свысока: – У нас, хорошо ещё если каждый третий осветительный снаряд может осветить ночью местность. Парашюты влажные и не раскрываются. Сами осветительные заряды не воспламеняются, да и много других причин. Ну, так что, будем составлять акт?

– Да нет. Чего тут составлять? Всё ведь нормально.

– Вот как раз и нет, товарищ майор. Раз нормально – значит и составим официальный документ и ещё первый дивизион проверим. Чтобы снять все сомнения и разговоры по выверке орудий в 276 полку, заодно и про снаряды там пропишем.

Во второй половине дня акты были составлены, я накормил начальника штаба обильным обедом с водочкой и тот всем довольный убыл к себе в группировку.

Я ещё немного побыл в дивизионах и в сумерках пришёл на ЦБУ, где меня ждало неприятное известие с высоты. Полчаса тому назад боевики интенсивно обстреляли самоходки на прямой наводке из пулемёта НСВТ. Стреляли разрывными пулями: прямым попаданием пули в голову убит сержант Кожин, рядовые Брызгалов и Махиня тяжело ранены. Несколько пуль попало в другую самоходку, пробили броню и разорвались внутри башни, где осколками посекло все приборы, но в это время расчёт сидел у костра за самоходкой, поэтому никто не пострадал.

Я тяжело вздохнул и открыл тетрадь, куда заносил сведения о потерях в артиллерии: Кожин был восьмым погибшим артиллеристом и ровно пятьдесят человек раненые и больные убыли из состава артиллерии. Из них офицеров и прапорщиков 10 человек. Много, особенно много больных.

Незадолго до совещания я опять принял таблетку цитрамона и к совещанию был «никакой». Чёрт побери, неужели последние два дня я так устаю, что спать хочется зверски? Я практически засыпал, лишь сумел встряхнуться, когда командир полка стал награждать офицеров и прапорщиков медалью «За боевое содружество». Среди награждённых был и я. Было очень приятно, но я опять не помнил, как сумел добраться до своей койки.

* * *

Только собрался идти на завтрак, как поступило сообщение из третьего батальона: группа боевиков в количестве 25 человек, скрытно попыталась пробраться со стороны Алхан-Калы в посёлок Кирово и доставить боевикам продовольствие и боеприпасы, которые они тащили на санках. Но они вылезли на минное поле, где и подорвались на минах. Потеряв два человека убитыми, духи под огнём автоматов и пулемётов седьмой роты стали отходить к реке. Через несколько минут к огню мотострелков подсоединились расчёт зенитчиков ЗУ-23у и третья миномётная батарея. Пометавшись по полю, боевики укрылись за бугром и стали недоступны для стрелкового оружия, лишь миномётная батарея хорошо простреливала навесным огнём всё пространство за бугром. Подготовил огонь второго дивизиона и я по этому бугру, но командир батальона доложил, что с этими духами он сам разберётся.

Бой с группой боевиков тянулся целый день, то он затихал, то вновь вспыхивала интенсивная перестрелка между воюющими. Боевики, пытаясь выручить попавших в трудное положение, несколько раз открывали сильный и плотный огонь как с Кирово, так и с Алхан-Калы, но в целом это не облегчало положение попавших в засаду боевиков. Все понимали, что духи тянули время, дожидаясь темноты, чтобы под её покровом уйти обратно. Я несколько раз поработал вторым дивизионом по зелёнке и окраине Кирово. Капитан Кунашев, который руководил огнём артиллерии на переднем крае своего батальона, передал что огневые налёты легли качественно и после них с того района огонь боевиков значительно ослабел. Кунашев огнём руководил уверенно и я не видел особой причины, вмешиваться в происходящее на передке. Как только стемнело, боевики свалили с саней на снег боеприпасы, продовольствие положили на них своих раненых и утащили их в Алхан-Калу. В принципе, на этом бой и закончился. Через некоторое время к бугру ушли разведчики с сапёрами и притащили оттуда три трупа боевиков, четвёртого трогать не стали, так как он был заминирован. У нас тоже за бой есть потери – одного солдата легко ранило в ногу, а когда разведчики и сапёры выдвигались к брошенным позициям боевиков за бугром, наш сапёр наступил на свою же мину и ему оторвало пол ступни.

….Пять минут тому назад из палатки ЦБУ ушёл особист, ему поступили сведения, что мирные жители спешно покидают Алхан-Калу. Или они уже извещены своими, что деревня в ближайшее время попадет в полосу боевых действий, или же в деревню вошёл отряд боевиков. Значит, ближайшие события будут интересные и насыщенные.

Днём, между делом, провели аттестационную комиссию. Из артиллеристов на неё я вытащил майора Пиратова и прапорщика Пашигина. Первого за пьянки, истеричность и излишние эмоции, да и за халатное отношение к своим обязанностям. По Пашигину приняли решение – уволить из Вооружённых Сил за систематическое употребление спиртных напитков. Ну а по Пиратову – на должность начальника штаба дивизиона едет майор. Если мужик серьёзный – пообщаюсь с ним и буду ставить его на дивизион.

Февраль

Вчера опять принял таблетку и вырубился, а в