Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

С трудом разлепил глаза и, еле волоча ноги, вышел из кунга. Свежий, морозный воздух несколько освежил меня и я огляделся. Командный пункт полк «кипел» – солдаты и офицеры, освещаемые пламенем далёких пожаров и осветительных ракет, взлетавших над передком, деловито суетились, занимая позиции. В районе третьего батальона доносилась трескотня автоматов, пулемётов, резко били танковые пушки и отчётливо стучала спаренная зенитная установка. Всё это дополняло залпы миномётной батарее, а из-за холмов бил второй дивизион, перекидывая снаряды через командный пункт.

Лениво и вяло справив малую нужду, подозвал часового: – Вершинин, что происходит и где моя ПРП?

– Да я толком и не знаю. Прибежал с ЦБУ капитан Кравченко, поднял нас по тревоге… Да, здесь всех подняли по тревоге. Поднял нас и говорит, что боевики крупными силами прорываются через расположение третьего батальона в нашу сторону. Сказал, чтобы вас не будили, так как вы болеете. Вскочил на ПРП и с расчётом, вместе с разведкой, танкистами умчался в третий батальон….

Я снова осмотрелся кругом, спать хотелось зверски, поэтому снова подозвал часового: – Степан, если здесь что-то завяжется серьёзное – разбуди меня. Я действительно, то ли больной, то ли ебан…ый, но чувствую себя не в «своей тарелке»….

Утром проснулся уже бодрым и сразу же направился в санчасть.

– Товарищ старший лейтенант, ничего у меня не болит, чесаться перестал, но сплю как в могилу проваливаюсь. Что за ерунда – ни как не могу понять?

Старший лейтенант медик, сонно щурил на меня глаза и ни как не мог «въехать» – Чего я хочу от него?

– Ну, если у вас все прошло и чувствуете вы себя нормально, то чего вы хотите от меня?

– Старлей, дорогой – Сплю я. Сплю – понимаешь? Я в шесть часов вечера на совещание как Зомби сижу и ничего не понимаю. А сегодня ночью весь полк бился с боевиками, а я спал. Что за ерунда? Так ведь всё можно проспать и себя тоже…

Медик заулыбался понимающе: – Товарищ подполковник, я говорил вам принимать таблетки вечером перед сном, а вы когда их принимаете?

– Да какая разница, когда их принимать? За пятнадцать минут до совещания их и пил.

Врач смешливо фыркнул: – Товарищ подполковник, а вы хоть знаете что это за таблетки – Цитрамон?

– Ну…? – Неопределённо и вопросительно протянул я.

– Снотворные это, товарищ подполковник. Банальное снотворное. Вы их принимаете – вот и спите хорошо…

Посмеявшись вместе с медиком над своим казусом, я ушёл на завтрак, после чего появился на ЦБУ и узнал подробности ночного боя, который к этому времени уже закончился.

Боевики большими силами, численность пока не известна, попыталась прорваться из посёлка Кирово в Алхан-Калу. Бой длился всю ночь и атаку сумели отбить. Но какая-то часть боевиков всё-таки сумела пробиться мимо нас.

Пока мы знали только эту правду

В палатку с шумом ввалился связист, который всю ночь провёл на позициях восьмой роты, через которую и прорывались боевики.

– Ну, что там, Алексей? – Засыпали мы вопросами прибывшего.

Связист поудобнее уселся на табуретку и, не спеша, расстегнулся: – Ну и ночка была. Был момент – думал, что всё сомнут, но ничего – отбились. Много боевиков положили на поле, но много и прорвалось в Алхан-Калу. А убитых боевиков на поле лежит – море, я столько ещё не видел. Раненых боевиков, которые ещё на снегу ворочаются, московские снайпера добивают. Только он шевелиться начинает – выстрел из окопа и пулю в головёшку лепят. Те боевики, которые не сумели прорваться в Алхан-Калу или уйти обратно в Кирово, засели в ямах, за буграми и сейчас перестреливаются с пехотой, дожидаясь темноты. Трупы кругом…., на снегу, в поле, по берегам реки Сунжа. Плывут по реке – кошмар короче.

Мне командир взвода, где основная бойня была, рассказал утром. Говорит – вышел ночью проверить дежурных наблюдателей и так, для порядка глянул в ночник на поле и чуть сигарету не проглотил от увиденного. Поле в зелёном свете ночника как будто шевелилось от множества боевиков шедших по полю. Тысячи полторы…. Пока подымал взвод по тревоге, пока докладывал в штаб батальона, боевики вышли на минное поле и стали подрываться на минах и через несколько минут по духам стреляли все, кто был во взводе, но этого было мало. Через пятнадцать минут примчался командир батальона с миномётчиками, которые сразу же стали накрывать боевиков миномётами. Ещё через двадцать минут примчался командир полка с танкистами и разведротой. Стало совсем весело. Боевики сначала двигались по полю осторожно и медленно, но когда их стали долбить танками, артиллерией, миномётами и ЗУ-23у, поднялись и пошли вперёд. Это уже видел я сам, – связист аж подпрыгивал на табуретке от возбуждения, – Вот бегут они и один наступает на мину. Взрыв, он падает убитый и по нему следующие пробегают. Следующий наступает на мину, падает и по нему другие бегут дальше. Вот так, своими телами пробивали дорогу по минному полю. В какой-то момент сообразили, что в реке мин нет и посыпались они в реку, а там наши сапёры в воду тоже мин накидали – правда, их там было гораздо меньше. Боевики рвутся на них, трупы плывут, но потерь конечно меньше. По реке метров триста надо идти по пояс, а то и по грудь в воде и на повороте реки им надо выходить на берег. Потому что там самый короткий путь к Алхан-Кале. Но командир полка как примчался на подмогу, так сразу же послал туда разведчиков. Вот боевики вылазят на берег, а их огнём в упор встречают разведчики и боевики вынуждены кидаться обратно в воду и брести ещё метров двести по воде и выходят они на берег прямо на следующее минное поле. Тут, тот кто командовал прорывом боевиков, сообразил, что нужно русских сбить с позиций, тогда с меньшими потерями можно прорваться в Алхан-Калу. И вот человек триста боевиков, подымаются и с рёвом кидаются на нашу позицию. А нас здесь, всего человек шестьдесят-восемьдесят. Несколько танков, которые стоят на маленьком пятачке и только мешают друг-другу. Пару зенитных расчётов, ну и всё. А на нас катится лавина боевиков, которым терять нечего. Вот тут-то я и труханул – думал конец. Мы их косим, а они прут и прут. Зенитчики их практически в упор расстреливают, стволы у них уже раскалились, а они остервенело лезут вперёд. Звиздец, думаю – ещё сто метров и они нас просто сомнут.