Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

Мы молчали, переваривая услышанное.

– А как моя артиллерия работала?

– Нормально, товарищ подполковник..

– Грёбаный медик со своими грёбаными таблетками. Такой бой проспал, – я сел за свой стол и стал запрашивать расход боеприпасов за ночь боя у дивизионов и миномётчиков третьего батальона. Пришедшие ответы не порадовали. На 3ей миномётной батарее почти не осталось боеприпасов, а во втором дивизионе осталось меньше тысячи снарядов. Нужно было что-то предпринимать. Я решительно позвонил в штаб группировки и вызвал начальника артиллерии на связь. В нелёгком и трудном разговоре сумел убедить своё начальство прекратить ведение огня прямой наводкой первым дивизионом. На передке сейчас и танков хватит, а первый дивизион за день прямой наводки выстреливал 500 снарядов. Вызвал на связь командиров первого и второго дивизионов и приказал Дзигунову отдать во второй дивизион, столько снарядов, сколько он сможет. Ушло распоряжение и в первую миномётную батарею, чтобы она отдала часть мин в третью миномётную батарею. Что ж через три часа у меня будет новая картина наличия боеприпасов на огневых позициях и тогда можно будет спланировать огневые налёты на следующую ночь.

– «Лесник 53, Я….», – голос командира полка, донесшийся из радиостанции, прервал мои размышления. Мигом схватил микрофон, ответил и начал принимать координаты огневого налёта. Записав, нанёс квадратик цели на карту.

– Ого, как раз окраина Алхан-Калы, крайние дома. Значит, боевики отошли и находятся там, пытаясь помочь оставшимся на поле. А значит там и раненые, которым тут же оказывают помощь и командный пункт боевиков.

Я самостоятельно подправил слегка координаты огневого налёта, сместив точку центра цели метров на сто пятьдесят в глубь окраины и передал координаты на оба дивизиона, назначив расход боеприпасов вдвое большим.

Громовые раскаты залпов дивизионов дважды всколыхнули воздух, а потом дивизионы загрохотали беглым огнём и через две минуты доложили о выполнение задачи.

Я прильнул к наушникам и затаил дыхание.

– «Лесник 53»! Молодцы! Молодцы! Туда куда и надо было. Молодцы! Здорово накрыли духов… Так классно накрыли окраину….

На этом, в принципе, бой и закончился и все стали ждать прилёта вертолёта с офицерами группировки. Оказывается, когда командир полка доложил в группировку о прорыве боевиков, то ему никто не поверил. Полковник Стоянов, оставшийся за Малофеева с неудовольствием ответил Зорину: – Какой прорыв, товарищ подполковник? Все боевики передо мной находятся. Приснилось вам что ли?

Как позднее стало известно, что командир соседнего 15го полка тоже доложил в штаб группировки о прорыве боевиков, но его также осадили.

Где-то около девяти часов приехал с передка уставший, с покрасневшими глазами командир полка. Довольный результатами ночного боя, он поделился своими впечатлениями.

– Андрей Владимирович, как моя артиллерия ночью работала?

– Нормально. Только осветительные снаряды подводили – лишь каждый третий загорался в воздухе и освещал местность. Остальные загорались, стремительно падали на землю и там бесполезно горели. Слушай, Борис Геннадьевич, последний огневой налёт по окраине Алхан-Калы так красиво лёг. Я когда координаты тебе передал, сообразил, что передал координаты крайних домов, а надо бы поглубже. Но ты сработал чётко. Дома три вдребезги разбили: в них по три снаряда сразу же попали, а остальные легли, накрыв всё то, что я хотел накрыть. Молодцы, короче…

Я довольно улыбнулся: – Вы передали координаты, а я довернул метров на 150 в глубину деревни и назначил двойной расход боеприпасов. А насчёт осветительных снарядов, так парашюты в них промёрзлые – вот и не раскрываются все в воздухе. Сколько боевиков то наваляли, Андрей Владимирович?

– Много, но я особо и не считал. Вот перед нашими позициями насчитал 40 человек убитыми и бросил считать, а так много. Но я поставил задачу – посчитают.

Только Зорин решил позавтракать, как послышался гул приближающего вертолёта и через пять минут в палатку влетел генерал Васильев со своими офицерами и, не обращая внимания на присутствующих, налетел на командира полка.

– Зорин, что за прорыв у тебя? Что за доклады такие? Не могли боевики прорываться. Мы их в Грозном должны уничтожить и они там. Давай, поехали в твой батальон и посмотрим – что там происходило ночью.

Командир полка умчался с генералом и остальными офицерами на передок и на ЦБУ снова во– царила деловая атмосфера. Я вновь воткнулся в свои документы, но уже в списки офицеров и прапорщиков. Где-то в районе двенадцати часов должен был прилететь вертолёт МИ-26 и привезти пополнение офицерами и прапорщиками – ко мне должны прибыть 6 офицеров.

….Только что улетел вертолёт с генералом Васильевым. Мда…., можно только и сказать многозначительно – Мда!!! Генералу не позавидуешь. Если генерал Грошев отвечал за организацию и ведение штурма Грозного, то генерал Васильев отвечал за организацию плотного кольца окружения города. Как мне только что рассказал замполит полка, всю дорогу до третьего батальона Васильев ругал Зорина за поспешный и неверный доклад в группировку о прорыве боевиков и приводил всё новые и новые данные о невозможности прорыва.

– У меня создалось впечатление, Борис Геннадьевич, что он больше себя успокаивает, но когда он увидел поле ночного боя и множество трупов на нём – то был ошарашен той голой, неприкрытой правдой, которая вот она – во всей своей красе и главное с ней не поспоришь. Он до того растерялся, что неожиданно для нас выскочил на бруствер окопа, выпрямился во весь рост и стал молча оглядывать всё поле, вплоть до окраин деревни. Он здорово рисковал…

Вот знаешь, Борис Геннадьевич никто ведь его не остановил и не стал уговаривать спуститься вниз. Все понимали и мы с командиром, и его офицеры, что вот сейчас его срежут. Вот 80% вероятность, что завалят, но всё равно никто не останавливал его. Это был ЕГО выбор. Причём, в этом положение, для него это был самый правильный выбор. Лучше быть сейчас убитым боевиками, убитым в бою как потом напишут. «Мёртвые сраму не имут» – так по моему говорили наши предки. Чем стать «козлом отпущения». Ведь если подтвердиться прорыв боевиков из города то отвечать за это придётся генералу Васильеву, ему придётся отвечать на все эти глупые и «умные» вопросы. Ведь это конец карьеры – причём позорный конец.

Добротная пулемётная очередь со стороны боевиков прозвучала буднично и близко; пули с тупым звуком взломали мёрзлую землю под ногами генерала, но не попали в него. Генерал опустил глаза и посмотрел на чёрные комки вывороченной земли бруствера и остался стоять