Кузя - Виктор Александрович Блытов

Бармотин поморщился.

За стеной разведчики отделяли раненых боевиков от убитых прежде, чем начнут работать санитары и собирали трофеи. Где-то вдалеке раздавались пулеметные и автоматные очереди, одиночные выстрелы, ухнул танковый выстрел и выстрелы из крупнокалиберных башенных пулеметов.

Кузьма как старый опытный вол вел первый взвод за собой. Второй взвод с Семеновым пошел по дороге на БТРах и танке.

– Ступать след в след! – скомандовал Кузьма идущим за ними спецназовцам.

Команду Кузьмы передал по цепочке шедший за ним Павленко.

– Товарищ подполковник! Пропустите меня вперед, ну, где это видно, чтобы командир шел впереди, а, не дай Господь, засада или мина? – уговаривал Кузьму пропустить его вперед Павленко.

Кузьма усмехнулся и поднял предостерегающе вверх в руку. Разведчики, прислушиваясь остановились.

– Тихо, слушаем! – прошептал Кузьма.

И хотя это он сказал шепотом, его команду поняли все.

– Радиста ко мне! – шепотом скомандовал Кузьма Павленко.

К нему тут же подлетел с радиостанцией радист Полозович.

– Костя, давай мне связь с «Муромцем»! – тихо сказал Кузьма.

– «Муромец»! Я «Зверобой»! На связь! «Прием!» – тихо прошептал Полозович в эфир.

По команде рукой Павленко вперед выдвинулось второе отделение Лавренчука. Блеснула в свете снайперская винтовка Матвейчука и заряды для гранатомета на спине Воробьева.

Кузьма присел на траву, от которой еще исходил легкий туман. Воробьев устроился рядом.

– «Зверобой»! Я «Муромец»! – сквозь шумы донеслось до Кузьмы. – Имеем двух трехсотых, отходим! Дайте направление!

Кузьма огляделся, затем достал ракетницу, зарядил зеленой ракетой и выстрелил. С шипением ракета ушла в небо и осветила начинавшие светлеть окрестные горы.

– Первый взвод – занять оборону! Сейчас наши разведчики будут отходить!

Первый взвод рассредоточился в зарослях орешника. Павленко тоже уполз в темноту. Изредка раздавались его приказания.

– Степаныч, спасибки! Все видел. Здесь маслинов видимо-невидимо подвалило! Наседают! – донеслось из рации.

– Эй, Степаныч! – внезапно раздался в эфире голос с чеченским акцентом, – сейчас придем, будем вам головы резать!

– Сейчас наши разведчики выйдут! Павленко, внимательнее! Поставь впереди передовое охранение, чтобы встретили!

– Уже отправил, товарищ подполковник! – раздался из темноты голос Павленко, – третье отделение Люльки впереди. Снайпера по флангам заняли позиции.

– «Охотник»! Я «Зверобой»! Останови колонну! – приказал Кузьма, – наши отступают. Нужна будет поддержка танка и минометов!

– Понял, я «Охотник»! – раздался спокойный голос Семенова, – мы, судя по зеленой ракете, пока ниже вас. Готовы к поддержке!

– «Охотник»! Держи свою голову, а то придем ее отрезать! – раздался в эфире голос боевика.

– Это кто там каркает? Я «Охотник»! Прием! – раздался в эфире голос Семенова.

– Не каркает, а предупреждает тебя Аслан Бероев. Смерть твоя идет!

– Да ладно, Аслан! Не пугай пуганого, под Кандагаром на караванах и не такое видел!

– Под Кандагаром? – вмешался внезапно грубый голос, – кто был под Кандагаром на караванах?

– Я был командиром 43-ей группы спецназа ВДВ.

– Аркадий Николаевич, это ты? – внезапно в эфире наступила тишина.

Было слышно, как Семенов тяжело задышал в микрофон. Какое-то время было молчание.

– Мансур, это ты, брат? – внезапно раздался хриплый и дрожащий голос Семенова.

– Я это, Аркадий Николаевич! Помню, как нес ты меня на себе в горах, капитан!

– Разжаловали меня тогда в старлеи, Мансур! Ну да ты не знал, тебя в госпиталь отправили. Донес я тебя, дотащил, Слава Богу!

– Никому не стрелять! – внезапно скомандовал в эфире Мансур, – это я приказываю, «Була».

– Николаевич, я хочу тебя увидеть! – раздался в эфире голос Мансура, – я иду к тебе, не стреляйте!

– Я иду к тебе, Мансур! «Зверобой»! Прошу не стрелять! – раздался голос Семенова, – пять минут!

– Давай, «Охотник»! Мы не будем стрелять!

Все казаки слышали в эфире волнующую встречу двух сослуживцев.

– Кузьма Степанович, разведчики подошли! – доложил Павленко.

К Кузьме подошел Кравчук и вытер грязный пот. Девушки снайперицы деловито занимали позиции слева и справа от Кузьмы. Белов Саша и Леша провели коней, на которых через седло перевешивались двое раненых.

– Мы пока этот отряд взяли в клещи. Снайпера буквально выкосили отступающих боевиков. В одном месте дошло до рукопашной. Наши не опозорились, но их больше было. А тут еще помощь с тыла подошла к ним, если бы не Васька Новгородцева – вовремя их заметила – они бы нас изрядно потрепали, а так ускользнули между двух отрядов, и они перестреляли для полного счастья друг друга. Ранены Воронко и Погребец. Легко. – добавил он, увидев напряженное лицо Кузьмы – Надеюсь, что через неделю будут в строю.

– Тут такое дело, Паша! Аркадий Николаевич случайно по связи нашел среди чеченских командиров своего афганского сослуживца. Они не стреляют. Чех хочет обнять Аркадия, тот его вынес там на себе из боя.

Кравчук покачал головой.

– Закурить хочется страшно, после такого боя! – он с улыбкой посмотрел на Кузьму, а затем опустил голову, – да я все понимаю. С детства курил – дурная привычка. С тобой пришлось бросить, командир! – он посмотрел в глаза Кузьме и улыбнулся.

Кузьма тоже улыбался.

Сзади к ним подошел майор Семенов. Посмотрел на Кузьму и Кравчука.

– Прикажи не стрелять, командир. Я ненадолго! – он снял портупею и положил рядом с Кузьмой, скинул с плеча автомат, – с Богом, я пошел!

Его лицо с глубокими морщинами выражало крайнюю усталость и озабоченность.

– Никому не стрелять! – на всякий случай скомандовал по связи Кузьма, – «Охотник» идет к маслинам!

В эфире раздались квитанции различных отрядов.

Семенов с Мансуром Ахмедовым встретились на лесной поляне. Начавшее подниматься над горами солнце немного освещало поляну и Мансур был виден хорошо. Его подтянутая ремнем фигурка резко выделялась на фоне светлых грабов. Семенов поднял вверх руки, показывая, что оружия нет. Мансур положил пистолет на траву и тоже поднял руки вверх. Они двинулись навстречу друг другу. Посреди поляны они остановились, видимо, разглядывая друг друга, и затем бросились друг другу в объятия.

– Ну ты, Мансур, изменился! Постарел – седина появилась! – сказал, снимая черный берет с головы, Семенов.

– Да и ты, Николаевич, тоже не помолодел, вроде как! – черноусое и чернобородое лицо Мансура светилось искренней радостью.

Они сели прямо на молодую траву.

– Ну, рассказывай о себе! Как ты сюда попал? – спросил Мансур и глаза его светились радостью.

– А что рассказывать? Служил. За Афган разжаловали в старлеи и отправили служить в учебную часть. Служил. Попросился в морпехи. Попал с ними сюда. А ты как?

– Я? – Мансур развел руками? – это моя Родина, это мои горы. Вернулся со службы, поступил в Грозном в институт. Женился на русской. Жену Надежда зовут – мы вместе учились. Трое детей: два мальчика