Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

из здания, которое теперь стало нашим штабом. Не успел я оглядеться, как на меня посыпались неприятные известия. Из первой миномётной батарее втихую уехали командир батареи старший лейтенант Мустаев и старший офицер батарее Каюмов. Ну, я понимаю Мустаева: спасибо ему и на том что он, будучи раненым в голову, продолжал руководить батареей ещё две недели. И дай бог ему здоровья. Неприятно, конечно, что тихо уехал – да ладно. А вот Каюмов достал в МОСНе справку форма 100: якобы у него одна нога короче другой на 3 сантиметра и у него в результате физической нагрузки разрушается коленная чашечка. Чушь, конечно. Не успел отойти от этого известия, как с первого дивизиона позвонили и сообщили более неприятную весть. Начальник связи дивизиона старший лейтенант Банченко и бывший начальник разведки первого дивизиона старший лейтенант Вотчал самовольно улетели домой, а если прямо говорить то дезертировали. Довольно интересные подробности их исчезновения доложил Дзигунов.

Два дня тому назад в полку приземлился вертолёт. Банченко и Вотчал зашли к фельдшеру дивизиона Татьяне Ивановне:

– Татьяна Ивановна, мы на несколько часов оставим у вас своё оружие, а то нам тут пару дел надо сделать…

Татьяна Ивановна, конечно, согласилась, не чувствуя никакого подвоха, а офицеры выйдя от неё подхватили свои вещи, сели на вертолёт и улетели. Командир дивизиона только сегодня спохватился, обнаружив их отсутствие. Позорище. Буду добиваться, чтобы их поступок рассматривали как покидание позиций в боевых условиях.

Отдав по артиллерии необходимые указания, я направился посмотреть, где и как расположился мой взвод. Командный пункт полка и тыловые подразделения уже разместились на территории цементного завода. И мои офицеры поставили наш кунг и прицеп взвода в углу двух зданий, отгородившись от всех маскировочной сетью, и получился уютный закуток. В случае обстрела или нападения мы были прикрыты с двух сторон. Что ещё приятно обрадовало – это наличие асфальта. Так надоела эта грязь, что даже разбитый асфальт смотрелся и воспринимался почти проспектом. Выпив кофе, я повёл старпома показывать минные поля, которые были установлены как 160м полком, так и боевиками на территории завода. Пока шли по разрушенному заводу на меня нахлынули воспоминания и я с удовольствием рассказывал подполковнику Ржанову о том как пять лет тому назад 324 полк, в котором служил командиром противотанковой батареи брал этот завод. Как его в течение трёх недель долбили артиллерией и я с любопытством разглядывал его в бинокль и даже не мог подумать, что через пять лет сам буду располагаться на этом заводе….

– О чёрт, Ржанов, оказываться не только располагаться, но теперь уже духи нас на заводе долбят своей артиллерией, – в самую верхушку невысокой кирпичной трубы, в метрах тридцати от нас, попала 82 миллиметровая мина и громко разорвалась, засыпав нас кирпичными и металлическими осколками. Мы быстро юркнули в разбитый дверной проём цеха и прижались к стене и вовремя – ещё несколько мин разорвалось на улице. Если мы бы не спрятались, то наверняка кто-то из нас был ранен или убит. Выждав некоторое время, вышли на улицу и подошли к заминированному цеху, здесь показал помимо цеха и другие минные поля. Только закончил показ, как нас с недалёкой высоты обстрелял снайпер. Да, жарковатое будет у нас здесь стояние. Вернулся в штаб и по карте определили цели в Дуба-Юрте и чтобы духи поняли, что пришёл серьёзный полк нанёс по ним хорошие удары.

* * *

Мы уже час были на новом КНП, а туман никак не рассеивался: серыми, густыми клубами низко стлался по земле, медленно проплывая перед нами. Иной раз создавалось впечатление, что туман быстро бы рассеялся, но ему мешала зелёнка, за которую он цеплялся всем своим призрачным телом и хотелось послать туда солдат и к чёртовой матери всё порубать. Мы толкались на КНП и тихо матерились на эту чеченскую погоду, хотя прекрасно понимали, что она также мешала и чеченцам. Командир 2го АДН майор Рычков решил завтра сходить на одну из высот, на которой расположилась одна из мотострелковых рот, осмотреться оттуда и развернуть НП батареи.

Постепенно туман стал подыматься и как на фотоснимке в проявочной ванне проявилась огневая позиция первой миномётной батарее: она была впереди КНП метров на двести и несколько левее. Потом зачернели и вынырнули тёмные силуэты танков и ЗСУ зенитчиков, а ещё через пятнадцать минут туман рассеялся окончательно и весь Дуба-Юрт был как на ладони. Мы оживились и выбрали несколько целей для пристрелки, где могли быть позиции боевиков, их наблюдательные пункты и пути выдвижения и отхода с этих позиций.

Сначала пристреляли дорогу на левом краю деревни: ещё в первую войну я наблюдал, как по ней боевики уходили в горы. От нас она просматривалась лишь на протяжении трёхстах метров и по её краям кучковались густые заросли, куда можно было занырнуть в случае обстрела и скрыться. Потом группа зданий: она стояла несколько особняком от других зданий и там можно было оборудовать хорошие позиции и НП, откуда просматривались все подходы с нашей стороны к этой части Дуба-Юрта. Ещё правее виднелось здание и своими характерными очертаниями оно напоминало школу – так мы его и обозвали в качестве ориентира и цели – тоже пристреляли. Вообще, второй дивизион меня сегодня порадовал своим точным и своевременным огнём, чего нельзя было сказать о первом дивизионе. Дзигунов по телефону материл огневиков, но это мало помогало. С горем пополам мы пристреляли цели и первого дивизиона, а потом я устроил огневое прочёсывание селения. Вот тут было зрелищно. Два дивизиона, гигантской расчёской, с шагом сто пятьдесят метров, прочесали Дуба-Юрт туда и обратно. Двадцать минут огневого прочёсывание и селение на полчаса было скрыто он наблюдения красно-серой кирпичной пыль и дымом от горевших домов. Это вам не 160 танковый полк с хилым дивизионом. Помимо дивизионов, в прочёсывании участвовала и миномётная батарея.

Дым и пыль рассеялись и на окраине замаячили белым флагом. Со стороны кладбища, подали сигнал, мол видим и разрешаем подойти. На кладбище закрепился взвод первой роты и старшим там был замполит батальона майор Арзу Резванов. Мы в бинокли наблюдали, как Арзу с солдатом встретились на дороге с чеченцем, о чём-то переговорили и разошлись. К этому времени к позициям взвода по дороге от блок-поста ОМОНовцев подъехала машина.

Резванов по радиостанции прояснил ситуацию, оказывается, боевики договорились с ОМОНовцами, не понятно только на каких условиях, что чеченцы отдадут трёх наших пленных солдат с 74ой бригады. Их вчера привезли в Дуба-Юрт и до обмена