Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

и на своей машине выехали к мосту. Но к тому времени на том берегу закрепились десантники и, подпустив машину поближе, они открыли огонь. Машина загорелась, а журналисты, похватав свои вещи и аппаратуру, еле сумели выбраться оттуда живыми. Они вернулись обратно в Чири-Юрт, где и наткнулись на Резвана, который по своим делам приехал в соседнее селение. Выслушав журналистов, Резван с превосходством оглядел их и прочитал им целую нотацию, смысл которой сводился к тому, что журналистам сначала надо было обратиться к нему как к признанному авторитету в округе и он бы договорился с русскими о беспрепятственном пропуске последних через передний край. Потом снизошёл к ним и сказал, что он сейчас всё организует и обеспечит безопасный проход журналистов через русских. Они сели в новенький УАЗик, полученный накануне в новой чеченской администрации, и поехали обратно к мосту через Аргун. Смело подъехали к реке, а десантники вновь подпустили поближе и открыли огонь. Убивать они их не хотели, поэтому вновь была подбита только машина. Она загорелась, а журналисты и Резван на карачках улепетнули в Чири-Юрт. Для Резвана это было неприятным шоком, что не он здесь хозяин. Особенно он переживал о сгоревшей машине – поездить на ней ему пришлось всего один день, а американцы впали в панику и ближайшей оказией вообще убрались из Чечни.

Сан Саныч внимательно выслушал и посмеялся вместе со мной, после чего на некоторое время задумался, потом вдруг спросил: – А ты, Борис Геннадьевич, узнаешь его, если встретитесь?

– Да наверно… А что может быть встреча?

– Да нет. Это я так. У меня сейчас другие мысли и предложения бродят. Может быть, ты ему записочку напишешь, а я её ему перешлю, – неожиданно предложил мне особист.

От неожиданности я даже опешил: – Не понял, Сан Саныч, куда ты клонишь? Ты что меня в чём-то подозреваешь? – Я быстро пришёл в себя и теперь смотрел прямо в глаза особисту.

– Да ты что, Борис Геннадьевич? Ты всё неправильно понял. Я предлагаю сейчас тебе написать записку Резвану. Эту записку с нужным человеком – есть такой у меня человек, переправлю в горы. Но в записке надо попросить, чтобы Резван нам переслал настроенную радиостанцию или назвал частоту, на которой можно с ним связаться.

– Тебе то это зачем? Зачем связь?

– Ты вчера рассказал про то, как погибли два наших солдата, которых привезли боевики на обмен и у меня запала мысль – надо налаживать с ними связь, чтобы оперативно решать все возникающие вопросы. Ты же сам рассказывал, как в первую войну командир полка решал таким образом многие вопросы.

– В принципе связь не помешала бы, но весь вопрос что написать и как. Да так написать, чтобы он сразу ответил согласием.

– Вот, Борис Геннадьевич, и подумай. Ты всё таки хоть немного его, но знал.

Я закрыл глаза и задумался, вспоминая наше стояние под Новыми Атагами и в голове у меня как-то разом сложился текст записки.

– Готов, давай листок.

Особист с готовностью пододвинул бумагу и достал из кармана ручку.

Резван!

Пишет тебе Борис. Как только наши с тобой общие друзья, узнали что меня переводят сюда, сразу же позвонили мне и попросили передать привет от Петровича, Рената. Ты, наверно, помнишь то приятное время, когда мы вместе решали возникающие вопросы и как у тебя за столом встречались. Я также передаю привет от Сани и Кости, это был апрель-май 1995 года. Мы не знали, что ты сейчас против нас, но всё равно передаю приветы, а также и от Колесо. Возможности для личной встречи сейчас не имею, но если хочешь пообщаться, то передай мне радиостанцию (мотороллу), да и в будущем могут возникнуть вопросы, которые надо будет решить сообща и быстро.

Борис.

– Я, Сан Саныч, фамилии, сам понимаешь, не упоминал, но по прозвищам он должен нас вспомнить. Да и прошло пять лет, что не вспомнит, фантазия дорисует: я думаю, что сработает.

Особист аккуратно сложил записку и положил её в нагрудный карман: – Борис Геннадьевич, жди мотороллу, – и ушёл.

Я откинулся на спинку стула, но предаться воспоминанием не успел: поступило сообщение от разведроты – Попал в засаду, имею потери, отхожу. Сегодня разведка должна была прочесать местность 400 метров западнее Дуба-Юрта и с ними ушёл Кравченко с радиотелефонистом Хохловым. Связь с разведчиками прервалась, Кравченко также не отвечал, что меня здорово беспокоило.

….Слава богу, пришло сообщение от разведроты – 1 убитый, двое раненых, но легко. Мои не пострадали.

А через два часа в штаб зашёл Кравченко, вернувшийся с разведкой из под Дуба-Юрта, одновременно с ним приехал и командир полка, за которым разведчики завели перепуганного солдата-контрактника из танкового батальона с большим вещмешком в руках. Надо сказать, что после того как разведчики отошли с потерями, стрельба в Дуба-Юрте только усилилась и поступило сообщение, что в деревне замечены группы наших солдат, которые были атакованы боевиками. Пришлось в бой ввести взвод первой роты, чтобы выручить неизвестных солдат. Как оказалось, это были солдаты с танкового и первого батальонов, которые полезли в деревню на мародёрку. Бойцы разбрелись по деревне мелкими групками и начали шариться по брошенным домам. Разведчики к этому времени прочесали местность западнее Дуба-Юрта и приняли решение спуститься в селение и прочесать его. Кравченко оставили на окраине, в скрытном месте, откуда просматривалась вся деревня, а разведка благополучно прошла почти до противоположного края населённого пункта и никого не обнаружила. Только вернулась к Кравченко и начала дальше прочёсывать заросшую лесом местность вокруг Дуба-Юрта, как в деревню одновременно зашли несколько небольших групп наших мародёров и боевиков и, не видя друг друга, начали двигаться навстречу. Так уж получилось, что разведчики и мародёры почти одновременно столкнулись со своим противником. Группа солдат зашла в очередной двор и один из них без опаски открыл входную дверь: что там было установлено – непонятно. То ли мина ловушка, то ли привязан и направлен на дверь гранатомёт. Солдат открыл обшарпанную дверь и раздался взрыв, верхнюю часть туловища разнесло на куски, а в дверях осталась лишь нижняя часть. Она несколько секунд ещё стояла, а потом рухнула с крыльца. Боевики в это время находились на соседней улице и, услышав взрыв, атаковали растерявшихся солдат. Бойцы побросали вещи и брызнули в разные стороны, а боевики стали преследовать с цель захватить в плен, чтобы потом обменять их на боеприпасы и продовольствие. Солдатам повезло то, что мой Кравченко давно заметил проникновение мародёров в деревню и сообщил об этом по радиосвязи в