Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

первый батальон, который оперативно принял меры, направив туда мотострелковый взвод. Боевики, преследуя солдат, стреляли им по ногам, чтобы только ранить. В это время и подоспели мотострелки, мгновенно рассыпались и вступили в бой с боевиками и через несколько минут духи были вынуждены отступить в глубь деревни, а мародёры воспользовавшись суматохой незаметно скрылись с поля боя.

Разведчики в этот момент наткнулись на засаду боевиков. Их было трое и они занимали выгодное положение – находились сверху разведчиков на вершине скалы над лощиной, по которой двигалась разведка. Подпустив поближе, духи открыли огонь из автоматов и забросали бойцов гранатами. Сразу же был убит солдат и двое ранено. Разведчики откатились и через несколько минут попытались прорваться через лощину, но духи опять открыли ураганный огонь и сумели отбиться гранатами. Обойти их справа или слева было невозможно и разведчики отступили. Судя по голосам, которыми противник кричал «Аллах Акбар» эту позицию защищали подростки 14-15 лет. Разведчикам вдвойне было от этого обидно, но без дополнительных потерь эту позицию взять было невозможно. Они ещё своё получат. Отойдя подальше, Кравченко накрыл скалы первым дивизионом, но артиллеристы цель накрыли плохо.

Вот возвращаясь в расположение полка, они и задержали одного из мародёров.

Парень, деревенского вида, лет двадцати семи, стоял у стены и испуганно наблюдал за окружившими его офицерами. Мы же рассевшись на стульях, рассматривали этого великовозрастного балбеса и молчали, а солдат от этого молчание ещё больше впадал в испуг. Выдержав паузу, командир полка приказал: – Рассказывай солдат, кто таков и откуда?

Солдат судорожно вздохнул и зачастил…

История была простая и будничная: ежедневно в войсках группировки она происходила десятками и они были почти похожи друг на друга своей простотой и незамысловатостью. Но от этой будничной, незамысловатой истории хотелось выть, рвать и стрелять. Поэтому реакция слушавших офицеров была бурной и от мордобития солдата спасла его деревенская наивность и простодушие, с которым он рассказал о происшедшем.

….Экипаж танка, в одной из мотострелковых рот, принял решение, так просто, сходить в деревню и пошариться в брошенных домах. Недолго думая, они бросили без присмотра танк и вошли в селение, где через некоторое время столкнулись ещё с двумя группами солдат, также промышлявшими мародёрством. После подрыва в одном из домов и нападения на них боевиков, солдаты разбежались, спасаясь кто как мог. Солдат-танкист сразу же потерял своих сослуживцев и сдуру побежал через всю деревню прямо в тыл боевиков и, лишь выскочив на противоположную окраину, и ещё больше испугавшись, ломанулся обратно. Счастливо избежал встречи с отступавшими боевиками и также сдуру проскочил уже наш передний край и был схвачен разведчиками почти у цементного завода.

Контрактник стоял у стены и широко открытыми глазами с удивлением смотрел на бурную реакцию офицеров. Постепенно эмоции утихли, все замолчали, лишь командир полка, повернувшись ко мне, с горечью выдохнул: – Борис Геннадьевич, вот что делать… ? Что мне, командиру полка делать? Как им вбить в бошку …?

Что хотел командир вбить в солдатскую бошку мы так и не узнали, потому что Швабу с горечью махнул рукой. Но его мысль продолжил Зорин.

– Да что там думать – в яму его…, – начальник штаба повернулся к оперативному, – дежурный, давай разведчиков сюда…

Все шумно задвигались и через минуту в штабе осталось лишь несколько офицеров, каждый из которых углубились в свои рабочие документы. Только мы с командиром продолжали сидеть на скамейке, разглядывая солдата.

– Товарищ полковник, разрешите я с ним пообщаюсь. – Швабу с сожалением кивнул головой, мол бестолку с ним разговаривать. Я же был другого мнения.

– Товарищ полковник, я в первую войну, будучи командиром противотанковой батареи, хлебнул лиха со своими бойцами, в том числе и с контрактниками. Есть в этом плане и определённый опыт. Вот его, если сейчас просто в яму бросить – Да…, вот это будет бестолку. В следующий раз он хитрее будет и обязательно пойдёт опять на мародёрку. У меня бойцы пили и битьём морд я просто не мог искоренить пьянство. Всё равно они пили, только уже прятались от меня и шифровались. Приходилось придумывать различные фишки, чтобы бойцы сознательно не пили, а если и появлялись у них деньги, то они их тратили на безобидные вещи. Но не мародёрничали, потому что знали – комбат сам мародёркой не занимается и открыто осуждает это дело. Вот и сейчас, исходя из своего опыта, я хочу вбить этой деревенщине в бошку, что мародёрничать – просто не выгодно.

Командир с возрастающим интересом слушал меня, а через минуту к нам присоединились и остальные офицеры, которые расселись на скамейках как в театре и тоже с интересом в глазах приготовились к дальнейшему. Я же приступил к действу и быстро задал контрактнику несколько вопросов. Как и предполагал контрактник прибыл к нам лишь неделю назад и был из глухой, нищей деревни с севера Свердловской области.

– Ну, всё понятно с тобой солдат. Давай теперь вытряхивай из мешка, что ты там добыл….

Контрактник сначала насторожился, думая, что ему сейчас кулаком по роже будут вбивать прописные истины в бошку, облегчённо вздохнул и с готовностью вывалил содержимое мешка на пол.

Я присел над жалкой кучкой «трофеев» и стал раскладывать в ряд вещи: – Так, что там у нас? Ага, книжка в мягком переплёте. Так посмотрим, без картинок – похоже на дешёвенький детектив.

Угу, два чистых, похоже новых полотенец. Ну, я бы поопасался ими, боец, вытираться. Что там себе вытирал чеченец – непонятно. Во…, эротический журнал. Так…, на иностранном языке. Блин, только картинки смотреть… В принципе, в наших условиях и этого достаточно… Ложка, две штуки… А это что такое в кульке? Макароны. Ну, судя по тому какие они серые и каменные – им лет двести… Чай, две фаянсовые тарелки, рубашка. Так, всё что ли? Не густо. Так считаем, – я начал водить пальцем над вещами и бормотать цифры и через минуту выдал, – ну что, солдат. Тут примерно на четыреста пятьдесят рублей…. Не больше.

Я лихо развернул стул спинкой вперёд и сел на него, положив локти на спинку: – Значит ты в полку уже семь дней и за эти дни ты заработал… Заработал: 7 дней умножить на 850 рублей… Это ж сколько получается? 7 на 850 это получается 5950 рублей. Сейчас тебя посадят в яму, которая одновременно является гауптвахтой в полевых условиях, на десять суток. Командир полка имеет право арестовать тебя на десять суток – согласно Дисциплинарного устава. А согласно приказа министра обороны и условий прохождения службы контрактниками десять дней