Японский флот во Второй мировой войне - Александр Геннадьевич Больных

10 декабря 1941 года. С утра чистое небо – сегодня видимость хорошая! Никаких неожиданных неприятностей не случилось, и все приготовления были закончены к моменту взлета.

Я участвовал в операции в качестве командира 2-й эскадрильи авиакорпуса Гензан.

Во время учений на земле мой самолет сбрасывал торпеду без помех. Мы улавливали момент, когда торпеда отрывалась от самолета, по сильной вибрации корпуса.

Так как мой бомбардировщик все время находился в моем личном распоряжении, я был совершенно уверен в надежности самолета и моторов. Все летчики корпуса тоже были уверены в своих машинах.

Все члены экипажа были ветеранами боев в Китае. Но это была их первая морская битва и первая торпедная атака кораблей противника в боевой обстановке. Все мои люди были довольны и взволнованы предстоящей битвой.

Молодой пилот моей эскадрильи спросил меня: «Под каким углом я должен заходить на цель?» На финальное решение относительно курсового угла сброса торпеды влияют многие факторы, большая часть которых определяется путем визуального наблюдения. Общие принципы торпедной атаки понять легко. Однако в боевой обстановке, когда относительное положение самолета и цели меняется каждый миг, только значительная практика помогает правильно определить точный угол сброса торпеды.

Дав молодому пилоту общие инструкции, я сказал ему: «Если ты затрудняешься определить правильный курсовой угол, спускайся к самой воде и нацеливай торпеду прямо на форштевень».

Наш командир, адмирал Мацунага, скрупулезно и доброжелательно проинструктировал нас и отдал приказы всем летчикам. Когда он закончил, капитан 1-го ранга Маэда Кохэй, наш непосредственный командир, произнес последнее напутствие. Он посоветовал летчикам быть спокойными и приложить все силы к исполнению долга. Капитан 2-го ранга Сонокава Камэро, командир авиационной боевой части корпуса, изложил детальные инструкции относительно возможного передвижения противника и обрисовал план атаки. Капитан-лейтенант Никаниси Нитти, командир крыла, детализировал план атаки.

Потом настал мой черед говорить, как командиру 2-й эскадрильи, но я уже ничего не мог добавить.

К тому времени, когда мои люди должны были услышать инструкции от командиров звеньев, пилоты каждого самолета моего собственного звена уже успели забыть все предыдущие наставления. Молодые летчики больше думали не о нудных лекциях, а о том, как бы поскорее взлететь.

Молодые летчики не знают природы боя. Хороший завтрак поднимает дух воина гораздо больше, чем награды и почести. Из всей еды, которую разнесли по самолетам, нам больше всего понравились рисовые шарики в бобовом соусе, называемые обаги. Кроме того, в термосах разнесли кофейный сироп. Поэтому молодежь приободрилась, и на лицах появилось выражение полного удовлетворения.

Совершенно понятно, что временами на лице каждого человека, участвующего в боевом вылете, мелькала тень беспокойства и неуверенности. Однако если человек исполнял свои обязанности спокойно и эффективно, мы испытывали гордость за него. По тому, насколько хорошо любой солдат исполняет свои обязанности в бою, можно судить о способностях командира крыла и командира эскадрильи.

В 06.25 одновременно взлетели все разведчики. Сейчас часы показывали уже 07.55, и разведывательные самолеты, взлетевшие до рассвета, должны находиться далеко от берегов Индокитая. Все торпедоносцы поднялись в воздух и взяли курс на Сингапур. Нашей самой большой проблемой был расход топлива.

Еще с сентября авиакорпус Гензан занимался тщательным изучением вопросов экономии топлива, чтобы повысить дальность действия наших бомбардировщиков. Мы поняли, насколько важно направление ветра и каковы наилучшие силовые установки. Таким образом, нам удалось по сравнению с операциями в Китае на 20 процентов повысить дальность полета, не добавив ни грамма топлива.

В период с 07.35 по 09.30 взлетели соединения торпедоносцев. Для участия в бою были привлечены 9 разведчиков-штурмовиков «Нелл», 2 разведчика «Бэбс», 26 торпедоносцев «Нелл» и 26 торпедоносцев «Бетти», 34 бомбардировщика «Нелл».

Командир разведывательной группы занял позицию в центре дуги поисков, где шансы заметить корабли противника были наивысшими. Самолеты несли множество фотоаппаратов для съемок вражеских кораблей и хода боя. (Разведчик, который летел рядом с самолетом командира группы, первым заметил противника, но, к сожалению, на нем не было фотоаппарата.)

Сегодня наши самолеты несли торпеды, и мы имели в баках топлива примерно на 30 % меньше, чем обычно. Мы летели очень большим соединением. По соображениям безопасности наш радиус действия был ограничен 400 морскими милями. Однако, если мы найдем противника более чем в 400 милях от Сайгона, мы, разумеется, должны атаковать его. Все пилоты старались экономить топливо, как могли.

Миля за милей уплывали под крыло, мы забирались все дальше на юг, и погода постепенно улучшалась. Наконец небо совершенно очистилось. Мы поддерживали высоту полета от 8300 до 10 000 футов.

Примерно 10.00. Что случилось с нашими разведывательными самолетами? Никаких признаков противника. Несмотря на хорошую погоду и отличную видимость, разведывательные самолеты все-таки пропустили англичан? Теперь наши самолеты должны находиться более чем в 500 милях от Сайгона. Капитан-лейтенант Никаниси, который летит прямо впереди меня, тоже должен проявлять нетерпение.

Мы пересекли опасную линию 400 миль от Сайгона. Никаких сообщений о кораблях противника. Мы словно блуждаем в полном мраке. Пилотов все больше и больше беспокоит остаток топлива. Мы измеряем скорость расхода топлива тщательно, как только можем, и всячески стараемся сократить его. Это не лучшим образом сказывается на моторах, но сейчас у нас уже нет выбора. Возможно, из-за частой смены режимов, на одном из моих бомбардировщиков произошла поломка мотора, и он повернул на базу. Я смог послать с ним только один самолет в качестве сопровождения. Теперь моя эскадрилья сократилась до 7 машин, включая мой собственный самолет.

В 11.45 слева мы заметили маленький корабль. Море было абсолютно спокойным. Корабль показался нам транспортом в 500–600 тонн. Сингапур был недалеко. Так как поблизости могли оказаться другие корабли противника, я приказал своим летчикам сохранять бдительность. Никаких других целей не видно. Это необычно.

Осматривая весь горизонт в поисках кораблей и самолетов противника, мы продолжали лететь на юг.

Без предупреждения вся 3-я эскадрилья вышла из строя и направилась к маленькому транспорту. Вскоре они начали кружить над ним. Я не мог понять, почему командир эскадрильи поступил так.

Внезапно вражеский корабль изменил курс. Как только он начал маневр уклонения, серия бомб упала в море в 700 футах от него, не причинив кораблю никаких повреждений! Что заставило ошибиться командира 3-й эскадрильи? 9 драгоценных 1100-фн бомб пропали безрезультатно, хотя самолеты преодолели столько опасностей, чтобы доставить их сюда!

Эскадрилья горизонтальных бомбардировщиков вывалила из строя и повернула домой. Мы продолжали лететь на юг. Еще немного времени на этом курсе – и чуть справа покажется южная оконечность Малайского полуострова.

Если вражеский флот находится в открытом море, мы наверняка должны заметить его. Наш командир, похоже, был полон решимости отыскать противника прямо в Сингапуре, если мы не найдем его в море.

Мы подошли опасно близко к точке «невозвращения». Скоро