Кузя - Виктор Александрович Блытов

Майор Семенов рявкнул на весь плац: «Равняйсь, смирно! Равнение на середину!» – и, перейдя на строевой шаг, доложил подошедшему генерал-лейтенанту. Подполковник Бармотин встал немного в стороне, как бы отделяя себя от заехавшего генерал-лейтенанта, отдал честь и с интересом наблюдал за развивающимися дальше событиями. Он понимал, зная людей Кузьмы, что встреча с «Таманью» для приезжих начальников просто так не закончится.

– Здравствуйте товарищи солдаты! – скомандовал генерал.

Недружный хор голосов вяло ответил.

– Повторяю! – разозлился генерал-лейтенант, – здравствуйте товарищи солдаты!

И опять услышал недружный ответ.

– Вы что, мало каши ели? Я заставлю вас ответить так, как положено по Уставу!

– Товарищ генерал-лейтенант! Люди прибыли с боевых походов и дежурств и устали. Они не понимают, зачем их выдернули из коек и с боевых занятий. Не надо обращать внимание на это! – доложил генералу майор Семенов.

– Как это не надо? Я вам покажу не надо! Вы будете у меня с утра до вечера и с вечера до утра маршировать на плацу и научитесь отвечать своим начальникам, как это положено! Я вас заставлю Родину любить!

Семенов почесал лоб и усмехнулся. Бармотин уже знал, что улыбка Семенова означает, что он начинает злиться. В отрядах «Тамань» и «Белый барс» мало уделяли внимания строевой подготовке и воинской подтянутости, поэтому если и были построения, то скорее по необходимости для каких-то объявлений или сбора отдельных подразделений, а также для проведения траурных мероприятий – проводов погибших друзей. Поэтому в строй прибывали с проведения занятий, с отдыха, как группа Кузьмы прибыла с задания. И обращать внимание на мелочи той далекой жизни настоящих воинских подразделений ни у кого не было желания.

Генерал-лейтенант, видимо, поняв, что более, чем он достиг, достигнуть больше не удастся, начал обход строя. Глядя людям в глаза, он все больше и больше морщился. Майор Семенов и прибывший с ним майор его сопровождали. Иногда генерал давал какие-то указания, и майор записывал в свой блокнот. Он остановился напротив Алешечкина с его суковатой палкой, затем напротив отделения девушек Насти Черемушкиной, затем напротив Беслана Мирошенко, Саши Эриндженова и Манылы и было видно, что ему все не нравится. Правда, Маныле генерал, видимо, понравился и он улыбался во все свои тридцать два зуба, выделявшиеся на фоне черного сияющего лица. Наконец, закончив обход, генерал встал напротив середины строя.

Немного откашлявшись, он начал свою речь:

– Это что, элитные солдаты или банда какая-то? Форма одежды не единообразная, вооружение – кто в лес, кто по дрова. Зачем чеченцы в отряде? Зачем негры и какие-то чукчи? – он показал пальцем на Мирошенко и Канокова, затем на улыбающегося Манылу и Сашу Эриндженова.

– Я не чукча, а калмык! – прервал генерала разозлившийся Саша Эриндженов.

– Молчите, солдат, вас не спрашивают! – приказал стоявший с генералом майор.

– А я не буду молчать, потому что я не чукча, а калмык! – с гордостью сказал Эриндженов.

Видимо, поняв, что переубеждать Эриндженова бесполезно, генерал продолжил:

– Пять суток ареста за болтовню в строю!

На это Саша что-то пробурчал про себя, отчего рассмеялись разведчики, стоявшие рядом.

Генерал продолжил, поняв, что ему не убедить Эриндженова:

– Вот поэтому у вас предательство на предательстве! И баб набрали зачем-то в отряд – проституток? – он показал на Настю Черемушкину и ее подчиненных девчат из отделения снайперов. – Вот вам весело здесь служить!

– Товарищ генерал, если вы перед нами не извинитесь, то я буду вынуждена вам отстрелить яйца, как я делаю это озверевшим чеченцам! – рассвирепела Настя, – если вас заставить пережить то, что пришлось пережить многим нашим девушкам, я бы посмотрела, как вы бы реагировали на подобные даже намеки!

– Запишите – всех баб из отряда убрать к чертовой матери! – приказал генерал майору и поморщился. И тот записал все в свой блокнот. Настя побелела, хотела ответить, но замолчала, увидев резкие жесты майора Семенова.

– И это называются элитные войска? – продолжил генерал, – береты черные, как у черной сотни. У кого-то зеленые женские платки. Форма непонятно какая, у одних зеленая, у других какая-то коричневая, камуфляж разорван, грязный, у третьих зеленые шапочки-афганки, а этот вообще в бейсболке стоит! – показал он на насупившегося Эриндженова, – не часть, а сборище бомжей! Теперь мне все понятно, почему у вас результаты так себе. Распустили вас начальнички! Ну, да мы это поправим!

Он говорил громко и все, стоявшие в строю, слышали каждое сказанное им слово. Лица людей напрягались и было видно, что люди обозлены до крайней черты и лишь один Маныла по-прежнему широко улыбался генералу. Любил он видных людей и красивую форму.

Семенов попытался что-то сказать, но генерал небрежно остановил его жестом руки и, обращаясь к строю, продолжил:

– Значит так, товарищи солдаты! – он посмотрел в сторону Насти Черемухиной и продолжил, – и солдатки. Закончилась ваша вольница и тот бардак, к которому вы привыкли. Все! Хватит! Командование вами недовольно. Ваш командир подполковник Гусаченко мной арестован и будет осужден судом военного трибунала за деяния, совместимые с предательством. Командование отрядом «Тамань» передается майору Гремскому, вашему новому командиру, который и приведет вас в порядок. До этого он возглавлял специальное исправительно-трудовое учреждение и не таких приводил в порядок. Прошу любить его и жаловать, а кто не будет жаловать, тому он голову набок свернет!

Майор Гремский улыбнулся, показав белые сильные зубы. Мол, наведем порядок.

– К вам будет назначен новый представитель ФСК, и мы аттестуем ваших офицеров на право командовать в такой части. Я сделаю из вас элитную часть, способную выполнять все поставленные командованием задачи.

В строю раздался шум негодования. Казаки стали шумно обсуждать объявленные неизвестным генералом в новенькой форме новости.

– А я ему яйца все равно отстрелю! – прошептала тихо Настя Ковтуну.

Майор Гремский вышел вперед и скомандовал:

– Отряд «Тамань»! Равняясь, смирно! Прекратить болтовню в строю! Подравнялись! И команды «вольно» больше не ждите! Вы, – он показал на Алешечкина и на отделение Насти Черемушкиной, Манылу и Эриндженова, – выйдите из строя и не портите строй! Таким не место в элитном отряде!

Алешечкин показательно сплюнул на асфальт, но из строя не вышел.

Строй продолжал шуметь, не обращая внимания на полученные приказания. Казаки обсуждали вслух услышанные новости.

Внезапно вперед перед строем вышел майор Семенов. Первая шеренга сразу замолкла, а вторую пришлось одергивать сзади стоявшим.

– Товарищ генерал-лейтенант! Вы, наверное, не поняли, что мы не просто часть спецназа ГРУ, – начал тихо Семенов, но слышно его было на самом дальнем конце строя, – а мы казачья воинская регулярная часть Кубанского казачьего войска, направленная в Чечню, а Кузьма Степанович не просто командир