Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

или по своей инициативе на дорогах у границ ставятся противотанковые заграждения, правда, эти мероприятия рассчитаны на психологическое воздействие на обывателей. Пресса яростно вопит о планах урегулирования конфликтов, доходящих до раздела Польши. Само обильное помещение в прессе этих планов вместе с заявлениями о готовности уладить конфликт и отсутствием заявлений о коренных противоречиях между Германией и Польшей, с тем что вопрос о Поморье и Данциге преподносится неофициально как результат вредного влияния Риббентропа на Гитлера, а официально как не вызванный некими историческими или экономическими причинами акт, допускающий милитаризацию Данцига и его фактическую зависимость от Германии, при проектируемом изредка невредном «бойкоте» германских товаров, заставят решить, что Польша или готовится согласиться или уже согласилась с миротворческой политикой, диктуемой правительством Англии, и вопрос стоит только о форме и методе проведения этого акта в жизнь.

Второй вариант, заключающийся в доведении конфликта до военного столкновения с участием Англии и Франции почти исключен.

Мало вероятен третий вариант: попытка Польши при наличии слишком больших требований Германии сыграть великодержавную роль, т. е., не получив помощи Англии и Франции, имея союзником Румынию, при нейтралитете Венгрии и Италии пуститься в военную авантюру, обеспечив благожелательный советский нейтралитет. Этот вариант, имеющий мало сторонников, разбивается более трезвыми голосами, что Польша потерпит полное поражение в первые же недели войны. Широкие массы убеждены, что в случае войны СССР, безусловно, поможет Польшеи даже, что если СССР заключит пакт, то Германия не осмелится начать с Польшей войну.

В отношении лимитрофов польская пропаганда активно проводит идею панславизма под флагом объединения трех государств с Польшей, якобы единственно могущей гарантировать самостоятельность и защиту и от СССР, и от Германии, и не имеющей империалистических тенденций, что политически является сколачиванием антисоветского блока, и одновременно не менее активной работой по отказу от принятия гарантий по московским переговорам. Эти гарантии характеризуются как проявление или советского империализма или как, по меньшей мере, желание СССР иметь монопольное влияние на Балтике, считая, что Прибалтийские государства «должны быть под влиянием или Польши, или Германии». В последние дни появились даже газетные заметки о необходимости военно-политического «союза трех», с «привлечением» в союз и Польши. Однако отношения с Литвой далеко не такие, какими их представляет польская пресса. Кроме вопроса о Вильно, основными вопросами являются: сохранение независимости Литвы, положение литовского меньшинства в Польше и торговый оборот.

Визит главнокомандующего литовской армии С. Раштикиса, тайные переговоры о меньшинствах, воспоминание о Грюнвальде829, обмен миссиями журналистов, заявление, что опасность для Польши равносильна опасности для Литвы, встреча заведующего бюро печати МИД с членами литовского кабинета в Ковно, не дали ожидаемых Польшей результатов.

Сообщение о гарантии Литвы и слухи об аннексионистских планах Польши, так же как и слух о совместном действии генштабов, вызвали ответ литовского посланника на вопрос, что после Мемеля и связанных с ним переговоров с соседями и несоседями они добровольно ничего не уступят. Раштикис же о согласовании действий генштабов ничего с Рыдз-Смиглы не говорил. Положение литовского меньшинства в Польше совершенно удовлетворительно. Вопрос о торговом обороте в связи с пассивным сальдо вызвал особое недовольство Литвы, и переговоры о торговом договоре, начавшиеся досрочно и еще не давшие видимых результатов, могут дать результат только при «пожертвовании» Польши из-за сельскохозяйственного характера экспорта Литвы. Отношение общественности к Польше характеризуется тем, что при попытке создать в Ковно общество сближения с Польшей, судя по сообщениям немецкой прессы, не опровергнутым в Варшаве, не нашлось литовцев, желающих организовать это общество.

Во всяком случае, факт наличия на границе со Словакией830 немецких войск и большая неуверенность, несмотря на заявления Рыдз-Смиглы, в пассивности венгерской границы заставят Польшу вести еще более активную политику в Литве с целью, минимум, заключения союзного договора и, максимум, попытки объединения ее с Польшей на основе какой-то «унии»831.

Вечером 23 августа Чиано ознакомил посла Германии в Италии Ганса Макензена с крайне серьезным сообщением посла Италии в Токио Джачинто Аурити, и просил как можно скорее передать это в Берлин, с тем, чтобы германское правительство незамедлительно и энергично могло ответить. Сообщение основывается на информации военного атташе, вызванного вчера вечером в японское военное министерство, где ему сообщили, что предстоящее заключение пакта о ненападении вызвало в Японии глубокое возмущение против Германии. Это предательство германо-японской дружбы, тем более что Японию даже не уведомили заблаговременно о таких планах. В качестве возможных последствий Аурити перечисляет (причем неясно, вытекает ли это из самой беседы военного атташе в военном министерстве или отражает собственное мнение посла, которое Чиано охарактеризовал как позицию особенно спокойного наблюдателя):

– падение теперешнего кабинета министров и новое англофильское правительство (правительство Японии 28 августа ушло в отставку832. – Л.П.);

– изменение курса японской внешней политики;

– отзыв посла в Берлине и, возможно, в Риме;

– направление подкреплений в японскую армию в Монголии, чтобы уравновесить советские подкрепления в этом районе.

Если, как сообщает посол, страны оси намерены что-то предпринять в противовес этой установке японского правительства, то необходимо действовать быстро. Представители японского военного министерства якобы заявили, что у них еще нет прямых известий из Берлина и Рима. Чиано немедленно приказал послу в Токио заявить японцам, что внешняя политика, проводимая дуче, дружба и понимание в отношении Японии неизменны; при оценке положения, японцам следует помнить, что любое ослабление английских и французских позиций в Европе было бы только выгодно для Японии; отзыв послов явился бы беспрецедентным компрометирующим шагом и только серьезно осложнил бы складывающуюся ситуацию, которая для Японии совсем не выглядит неблагоприятной.

Послу было поручено заверить японцев в том, что они, как и прежде, могут относиться с полным доверием к итальянской позиции. Чиано заметил, что он придает информации своего посла чрезвычайно серьезное значение и настоятельно просит через германского посла Отта, прессу и т. д. сделать все возможное, чтобы успокоить японцев833.

Таким образом, заключение Германией пакта с Советским Союзом, положило начало разрушению «оси» Рим – Берлин – Токио – хоть какая-то от него польза была для нашей страны. По крайней мере в годы Великой Отечественной войны Япония соблюдала нейтралитет, не только не атаковав советские дальневосточные границы, но и не препятствуя судоходству а Тихом океане, что имело огромное значение для поставок по ленд-лизу, ведь почти половина грузов из США доставлялась в СССР через Дальний Восток.

По мнению многих газет, Япония могла бы улучшить свои отношений с СССР, что при сегодняшнем экономическом положении Японии и ее изолированности в нынешней международной ситуации могло бы хорошо повлиять