Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

полгода воюю, но и весь полк. Если я от случая к случаю в бой ходил, то разведчики практически каждый день. У нас разведка и первая рота ударные подразделения. И их за этот сраный телевизор и видик даже не осуждаю, и не считаю это «мародёркой». И везут они его не для того чтобы обогатится, а продать, купить водки и выпить….

– А не боитесь, что они нажрутся и чего-нибудь устроят?

– Тебя как зовут?

– Сергей…, Константинович…

– Есть, Сергей Константинович, и такой момент, но провоевав полгода на многие вещи смотришь по другому, так что лучше ты у них забери телевизор и видик для своих ментов, да отпускай их… А?

– Ладно, товарищ подполковник, подумаю, разберёмся. Счастливого пути, вон ваша машина как раз походит, – капитан попрощался со мной, дал команду пропустить машину и через пару минут я мчался в Моздок.

Мы успели проехать километров десять, как прапорщик Снегирёв сидящий рядом со мной, внезапно стукнул себя по лбу ладонью и заматерился.

– Ты чего, Петрович?

– Да маршрутный лист у майора Сметанина забыл взять. Чёрт побери, теперь на каждом блок-посту стопорить начнут, а их тут ещё пять штук.

Да, перспектива поисков ночёвки в Моздоке опять встала передо мной во весь рост. Тем более, что на первом же блок-посту нас решительным взмахом полосатой палочки остановил милицейский сержант весьма серьёзного вида.

– Пошли, Петрович, договариваться, – мы вылезли из машины и я тоже с решительным видом направился к менту.

– Товарищ сержант, давайте быстрей проверяйте документы, а то я на электричку могу опоздать.

Сержант расплылся в улыбке: – Так это про вас передали по телефону, чтобы не останавливали. Давайте, проезжайте, а я дальше номер вашей машины передам, чтобы не останавливали зря.

– Спасибо, сержант и капитану мою благодарность передай.

Дальше всё пошло как по маслу. Мы подъезжали к очередному блок-посту, где увидев нашу машину, сразу же подымали шлагбаум, приветственно махали рукой и мы мчались дальше к очередному блок-посту. Замелькали по бокам дома, заборы, здания промышленного вида и дорога как-то незаметно перешла в городскую улицу. Через пятнадцать минут машина вырулила на чистенькую, очень мирного вида, привокзальную площадь, где в ближайшем киоске в знак благодарности купил прапорщику пять бутылок пива и я остался один.

Дальше всё пошло нормально, тут же сел на электричку и через два часа прибыл в Мин. Воды. У меня были определённые опасения, что вокзал будет битком набит военными и мне придётся с боем покупать билеты на поезд, но открывшиеся картина только порадовала меня. Вокзал был пуст, только на травяном, зелёном газоне в живописных позах валялись два пьянущих контрактника. У кассы нас оказалось всего четверо человек в военном: я, майор особист, присоединившийся ко мне ещё на вокзале Моздока, к моему великому удивлению подполковник Мастяев, начальник службы РАВ нашей дивизии, возвращавшийся из недельной командировки из нашего арт. полка и ещё один майор, с которым несколько раз встречался на учениях на Чебаркульском полигоне. Билеты у нас оказались в одном вагоне, но в разных купе. Быстро разбежались по окрестным магазинчикам и ларькам и через тридцать минут мы сидели у меня в купе за накрытом столом. Водки принципиально не брали, поэтому на столе возвышалось несколько двухлитровых бутылок с неплохим пивом, на салфетках громоздились аппетитными горками порезанная колбаса нескольких сортов, Тут же была и солёная рыба, разломанная курица-гриль, всё ещё пышущая жаром, помидоры, огурцы домашнего соления и много другого вкусного, чего мы были лишены на войне. Минут через десять, как мы начали пиршество в купе зашёл второй мой попутчик и, увидев нас, бросил вещи на вторую полку, после чего поспешно удалился. Вскоре поезд тронулся и, утолив первый голод, мы уже не спеша потягивали пиво, делясь своими личными впечатлениями о войне. Сосед больше не заглядывал и я вспомнил о нём, лишь далеко за полночь, когда ребята стали расходиться по своим купе. Высокий, плотного телосложения мужчина, с кавказской внешностью сиротливо сидел на откидном сиденьи в коридоре и откровенно клевал носом.

– Уважаемый, а что вы не заходите в купе? Заходите и ложитесь на своё место. Стесняетесь что ли?

Мужчина тяжело поднялся и зашёл в купе, я же постоял минут пятнадцать у окна, вглядываясь в освещённые населённые пункты, мирно спящие за окном поезда, потом сходил в туалет и вернулся в купе.

Сосед уже лежал под одеялом, но не спал. Я налил себе пива, отхлебнул хороший глоток: – Вас как зовут? Вот меня зовут Борис. А вас как?

Попутчик поёрзал под одеялом и после некоторого колебания произнёс: – Нурди.

– Ну, вот и познакомились, у меня кстати, почти родственник по брату есть – тоже Нурди зовут. Чеченец. Где он сейчас – не знаю. Может живой, а может сгиб в это военное лихолетье… Слушай, Нурди, ты уж извини меня и моих товарищей, что тут расселись и не дали тебе отдохнуть. Я то подумал, что ты или в вагон-ресторане сидишь, или также как мы у кого то в купе….. Ну а с другой стороны мог бы и зайти и мы ведь не в претензии были бы. Сели бы на мою полку, да и тебя бы пригласили за стол…. Чего тут стесняться?

Нурди молчал о чём-то размышляя, а я молча тянул пиво и лениво ковырялся в ещё в обильной закуске на столе. Спать совсем не хотелось. Нурди продолжал молчать и когда я уже подумал, что он спит, сосед решительно откинул одеяло и сел на полке.

– Борис, мужик ты вроде неплохой, поэтому честно признаюсь почему не заходил в купе. Я боялся… Я, вообще, боюсь военных и этот страх он сидит внутри меня и с этим что-то надо делать…

От такого неожиданного признания я даже поперхнулся пивом и долго откашливался: – Нурди, а что тебе военные сделали, что ты их так боишься?

Сосед достал из-под полки сумку и, пошарив внутри рукой, достал оттуда бутылку хорошего коньяка: – Выпьем …? Поговорим?

– Да что то не хочется с пивом мешать… А, ладно – наливай.

Мы выпили, закусили и потихоньку Нурди разговорился. То что он рассказал, в принципе, не было для меня таким уж открытием, поэтому вполне спокойно выслушал его рассказ. Был он родом с села Шалажи, которое располагалось у подножья гор и я, когда мы стояли под Закан-Юртом, частенько, хоть и было далеко, рассматривал его в бинокль и в другие оптические приборы. В советское время это было богатое селение, где сельчане счастливо жили, работали, имели неплохой достаток