Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

директор департамента экономической политики МИДа Карл Виль 47. Но министра все это не очень волновало. Ему важнее было оправдаться перед Гитлером за провал своей миссии в Варшаве. В результате экономические отношения Москвы и Берлина были фактически свернуты до августа 1939 года. Можно сказать, что весной 1939 года германо-советские отношения существовали лишь на бумаге и были близки к точке замерзания.

В середине мая в Москву вернулся посол Шуленбург, который отсутствовал в момент смены руководства НКИД. Из Берлина же, наоборот, был отозван советский полпред Мерекалов. Технолог пищевой промышленности, он явно не годился для той роли, которую был призван сыграть полпред в нормализации двусторонних отношений. Вся тяжесть дальнейших переговоров с советской стороны легла на плечи поверенного в делах Астахова. Возможно, это решило участь обоих. Мерекалов, покинув НКИД, спокойно дожил до старости, а Астахов, который слишком много знал о событиях лета 1939 года, был вскоре арестован в Москве и сгинул в советских лагерях. Вообще руководители советского посольства в Берлине в годы нацизма менялись довольно часто, и большинство назначений следует признать неудачными. Г. А. Астахов был чуть ли не единственным толковым дипломатом, возглавлявшим в качестве поверенного в делах советское посольство в Берлине в предвоенные годы. Вспоминая одного из таких полпредов, Шкварцева, Молотов впоследствии признавался: «После того как я приезжал в ноябре 1940 года в Берлин, я заменил посла в Германии. Он был не на месте. Это тоже было мое назначение. Я же назначил, но неудачно. Я только еще осваивался с делами, а всех надо было менять старых, и, конечно же, были допущены некоторые ошибки... Я в 1939-м пришел в МИД, и мне пришлось очень строго менять почти всю головку» 48.

Большой бедой советской дипломатии стала практика, когда на место толковых и образованных сотрудников, знавших иностранные языки и понимавших образ мыслей иностранцев, попадали серые, необразованные, но идеологически проверенные товарищи из различных маленковских наборов либо чекисты, видевшие кругом заговоры и одних врагов. За редким исключением новые назначенцы были просто неспособны вести содержательные переговоры и, в лучшем случае, представляли собой «пустые места». Если учесть, что в результате репрессий НКИД и так был фактически разгромлен, то ситуация складывалась просто критическая. В январе 1939 года Литвинов сообщал Сталину, что «вакантны места полпредов в девяти странах», в некоторых столицах «не имеется полпредов уже свыше года», «благодаря отсутствию полпреда в Бухаресте мы не имеем решительно никакой информации о том, что происходит в Румынии как в области внутренней, так и внешней политики», в центральном аппарате НКИД «из восьми отделов только один имеет утвержденного заведующего, а во главе остальных семи находятся врио заведующего», «пришлось приостановить курьерскую службу, так как двенадцати курьерам не разрешают выезд за границу до рассмотрения их личных дел», «почти все приезжающие в Союз в отпуск или по нашему вызову заграничные работники не получают разрешения на обратный выезд», «немалое количество работников исключено парткомом из партии в порядке бдительности» 49. Это был беспрецедентный кадровый разгром внешнеполитического ведомства. А тут еще подоспел Молотов с новыми чистками. За короткий срок предвоенного руководства НКИД «дипломат» Молотов умудрился окончательно развалить то, что с большим трудом и умением создали Чичерин и Литвинов в межвоенные годы.

У Германии ситуация с дипломатическими представителями в Москве была, конечно, несравненно лучше. Последние перед началом Второй мировой войны годы немецким посольством руководил граф Вернер фон Шуленбург. Всегда элегантно одетый, сухощавый и подтянутый человек с наголо бритой головой и смуглой кожей, что придавало ему «ориентальный облик» 50, посол Шуленбург был настоящим аристократом, знавшим историю своего рода с XII века. До того как возглавить германское посольство в Москве, Шуленбург несколько лет руководил немецкой миссией в Тегеране и был увлечен персидской историей и культурой. Он пользовался авторитетом в германских дипломатических кругах. Недаром участники неудавшегося заговора против Гитлера в июле 1944 года видели в нем в случае успеха будущего министра иностранных дел посленацистской Германии. Шуленбург никогда не был настоящим нацистом. Как и многие германские дипломаты, он одно время находился под влиянием «демонической» личности Гитлера. Ему импонировали зажигательные речи фюрера, призывавшего к борьбе с «версальским диктатом». Граф даже вступил в НСДАП. Но вскоре, поняв, куда заведет Германию политика Гитлера, Шуленбург разочаровался в нем. Он никогда не утруждал себя подготовкой выступлений для разных торжественных собраний в посольстве. За него это делали помощники, а сам граф лишь зачитывал их по бумажке со скучающим видом. Шуленбург вообще всегда оставался прагматиком в политике. Он не верил в ее различные идеологические мотивы и полагал, что государства действуют на мировой арене исключительно исходя из понимания своих национальных интересов. «Советский Союз, — сообщил он в Берлин вскоре после Майского кризиса вокруг Судет, — вмешается в конфликт только в том случае, если сам подвергнется нападению или решит, что для сил, враждебных Германии, настал благоприятный момент» 51.

Как бы то ни было, но именно эти два человека — поверенный в делах СССР Астахов и посол Германии Шуленбург — сделали в мае 1939 года первые шаги к сближению двух стран. Правда, до этого произошло еще одно, очень важное событие. С начала мая (после отставки Литвинова) резко изменился тон немецких газет по отношению к Советскому Союзу. Кто стоял за этим, неясно. Немецкая пресса была так же управляема центральной властью, как и советская, и сама по себе, без команды сверху, не могла совершить подобный поворот. В Германии прессой заведовал министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс. Значит, без его участия обойтись было нельзя. Но Геббельс никогда самостоятельно не занимался вопросами внешней политики. Такое поручение ему мог дать Гитлер. Кроме фюрера, таким человеком мог стать еще и Геринг, который стоял в нацистской иерархии сразу за Гитлером и которому поставки из Советского Союза были совершенно необходимы. Свидетельств, подтверждающих ту или другую версию, пока нет. Пролить свет могли бы дневниковые записи самого Геббельса, но за период с мая по октябрь они полностью отсутствуют. Хранятся они в закрытых советских архивах (нашим союзникам было бы только выгодно опубликовать свидетельства нацистского министра пропаганды за этот период, если бы после победы они попали к ним) или погибли в ходе боев за Берлин, неизвестно. Английский историк Алан Тейлор, пытавшийся разобраться в этом вопросе, не смог найти на него ответ. В немецкой прессе, написал Тейлор, «появились намеки, что Германия хотела бы увеличить свою торговлю с Советским Союзом или даже улучшить политические отношения. Никаких попыток определить, в какую форму