Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

чрезвычайной ситуации без формального акта со стороны короля. Теперь Чемберлен просил возвратившегося монарха подписать 24 августа Билль о чрезвычайных полномочиях, который наделял бы правительство правом принятия постановлений в области военных мероприятий, получавших силу законов. Всеобщую мобилизацию Чемберлен объявлять не стал, опасаясь вызвать этим дальнейшую эскалацию конфликта, но приведение в боевую готовность противовоздушных сил и сил береговой охраны было объявлено еще 22 августа, как только стало известно, что Риббентроп летит в Москву. В общей сложности это затрагивало более 120 тысяч человек 8. Аналогичные меры тогда же были предприняты Францией, которая отозвала из отпусков и увольнений всех военных, привела в боевую готовность береговую охрану и флот 9.

В тот же день, 22 августа, Чемберлен обратился с личным посланием к Гитлеру, подтверждавшим, что Англия готова выполнить свои обязательства по отношению к Польше. «Если возникнет необходимость, — писал премьер-министр, — британское правительство полно решимости и готово задействовать безотлагательно все силы, находящиеся в его распоряжении, и невозможно представить, чем закончится вооруженный конфликт, однажды начавшись. Было бы опасной иллюзий считать, что, если война начнется, ее можно будет быстро прекратить». Чемберлен предлагал Гитлеру решить все вопросы с Польшей без применения силы, путем переговоров, и обещал в этом случае полное содействие Англии и последующие гарантии достигнутого результата 10. Это письмо было передано Гитлеру английским послом Гендерсоном 23 августа. Тогда же несмотря на то что в Лондоне еще не было до конца известно, что именно подписали СССР и Германия в Москве, английский кабинет принял решение, что любое советско-германское соглашение «никоим образом не затронет обязательств (Англии) по отношению к Польше, которые многократно подтверждались публично и которые (правительство Англии) твердо намерено выполнять» 11.

Передавая послание Чемберлена, Гендерсон обратил внимание на решительный, хотя и несколько театральный настрой фюрера. Послу даже показалось, что «ефрейтор предыдущей войны мечтает предстать победоносным генералиссимусом следующей» 12. Гитлеру действительно никогда не был чужд театральный пафос. Но в конце августа 1939 года он не блефовал. Дата вторжения в Польшу была определена, и после нейтрализации Советского Союза, казалось, ничто не могло поколебать его решимости. «На этот раз мы не обойдемся без насилия», — заметил Гитлер своему адъютанту 23 августа 13. Гендерсону фюрер сообщил о преследованиях немцев в Польше, о 100 тысячах немецких беженцев, покинувших Польшу в последние недели, о том, что вина за это ложилась и на Англию, которая поощряла поляков. В общем, привел традиционный для себя набор «аргументов». Все напоминало его прошлогодние нападки на чехов, когда надо было оправдать жесткую позицию по Судетам. На этот раз Гитлер добавил, что намерен воевать в любом случае, потому что войны не избежать, и он предпочитает начать ее сейчас, когда ему пятьдесят лет, а не позже, когда ему исполнится пятьдесят пять или шестьдесят 14. В тот момент Гитлера больше заботило оправдание для истории, чем поиски мирного решения.

24 августа Чемберлен выступил перед палатой общин. Он никогда не был выдающимся оратором и произносил свои речи ровным, бесцветным голосом. «Премьер-министр держался спокойно и с достоинством, — записал в дневнике Гарольд Николсон, — но не сказал не единого слова, способного кого-нибудь воодушевить. Он выглядел как патологоанатом, дающий заключение по делу об убийстве» 15. В тот день, однако, Чемберлен, пусть и без эмоций, произнес именно те слова, которые были необходимы и которых ждали от него члены парламента. Британский премьер признал, что советско-германский пакт стал для него «очень неприятной неожиданностью», но Британия будет сражаться ради защиты Польши. Если все усилия Британии сохранить мир не увенчаются успехом, объявил Чемберлен, «мы будем сражаться, но не за политическое будущее далекого зарубежного города, мы будем сражаться за сохранение тех принципов... разрушение которых повлечет за собой крах любых возможностей сохранить мир и безопасность для всех народов мира» 16. Страх перед войной, который испытывали парламентарии еще год назад, исчез, и его место заняло стремление «не допустить слабины» в британском ответе, — написал член палаты общин, отставной генерал Эдвард Спирс в своих воспоминаниях 17. Выступление премьера вполне соответствовало этим ожиданиям. Аналогичное заявление Галифакс сделал в палате лордов 18.

Жесткая позиция англичан вынудила Гитлера изменить свои первоначальные планы. Строго говоря, в последнюю неделю августа фюрер корректировал свою позицию дважды. Первый раз — 25 августа. Еще двумя днями ранее, когда ему только стало известно об успехе, достигнутом Риббентропом в Москве, Гитлер был уверен, что на следующий день правительства Чемберлена и Даладье падут. Именно поэтому он говорил 23 августа с Гендерсоном нарочито грубо. Когда посол стал объяснять, что у Англии есть обязательства перед Польшей, Гитлер прервал его: «Ну так и выполняйте их. Если выдали карт-бланш, то должны нести по нему ответственность» 19. Через два месяца с Польшей будет покончено, сообщил фюрер послу. И тогда, «если Англия будет настолько глупа, что попытается воспрепятствовать его планам», 160 дивизий будут брошены на Западный фронт 20. Прощаясь и уже стоя в дверях, посол, озадаченный столь холодным приемом, вынужден был признать, что его «миссия в Германию провалилась, и он горько сожалеет об этом» 21. Как только за послом закрылась дверь, фюрер радостно рассмеялся и бросил присутствовавшему на встрече статс-секретарю Вайцзеккеру: «Чемберлен не переживет этой беседы: его кабинет падет в тот же вечер» 22. Утром 25 августа Гитлер первым делом поинтересовался у своего пресс-секретаря Отто Дитриха, который мониторил для фюрера сообщения зарубежной прессы: «Какие там новости о правительственных кризисах (в Англии и Франции. — И. Т.)?»23 Оказалось, что ожидавшихся фюрером новостей нет.

Вероятно, Гитлер рассчитывал, что известие о германо-советском пакте вкупе с угрозами и грубым приемом, оказанном английскому послу, вызовут скандал в британском обществе, на волне которого правительство Чемберлена уйдет в отставку. На настроение Гитлера сильное влияние оказал рассказ Геббельса о пресс-конференции, устроенной им днем для иностранных журналистов. «Сенсация была фантастической, — докладывал министр пропаганды. — А когда за окнами одновременно раздался звон многих колоколов, британский корреспондент обреченно заметил: “Это похоронный звон по Британской империи”» 24. Отставка Чемберлена в такой обстановке казалась Гитлеру неизбежной. Потребуется какое-то время, чтобы в Англии появилось новое правительство. Тем временем Германия начнет военные действия против Польши, быстро вмешаться в которые из-за отсутствия правительства Англия просто не сможет. В этом Гитлер явно просчитался. Вопрос об отставке британского премьера даже не поднимался. Гитлер понял, что ему и дальше придется иметь дело с тем же