Вся правда об Украинской повстанческой армии (УПА) - Андрей Валерьевич Козлов

УПА» («Лiтопис УПА»)[291]. Только в ней молодые люди могут сегодня прочесть о людях, привязанных к конским седлам, о взорванных могилах… Из «Летописей» скверна расползается по научным изданиям и газетным публикациям.

Отметим, документы УПА, и без того вызывающие много вопросов в плане их исторической достоверности, западноукраинские ученые читают через строку и в отрыве от исторического фона.

Для прояснения ситуации вспомним характеристику упомянутого в документе села Карпиловка. Ее мы находим в рапорте командира чехословацкого партизанского отряда капитана Репкина (Ян Налепка) генерал-майору А. Н. Сабурову о переговорах с украинскими националистами (Приложение 1).

Начнем с того, что в Карпиловке располагался местный штаб украинских националистов. Жители этого села (впрочем, как и иных упомянутых населенных пунктов Дерть, Кисоричи) привозили продовольствие для немцев, а также не оказывали никакого сопротивления, когда оккупанты в этих местах собирали хлеб и скот. Националисты из этих сел активно противодействовали партизанам: мешали передвижению разведгрупп, ловили связных[292]. Здесь же вспомним и о принудительном призыве в ряды УПА летом – осенью 1943 г., после которого мирного мужского населения в этом районе уже не осталось.

А коль так, можно с уверенностью говорить, что под «безвинно убиенным мирным населением» в документах понимаются старосты, бургомистры, командиры и бойцы УПА, т. е. те, о чьей судьбе так пекутся западноукраинские историки.

В вину партизанам ставят и факты ответных репрессивных действий нацистов по отношению к населению оккупированных территорий.

«К сожалению, во многих случаях усилия большевистских партизан, направленные против гитлеровских оккупантов, провоцировали в ответ карательные акции против украинского населения», – пишет Владимир Сергийчук[293]. Этот вывод подкрепляется цитатой из книги одного из руководителей ОУН(б) Николая Лебедя: «Цель красных партизанских банд на украинских землях была очевидна (подчеркнуто мной. – А. К.): провоцируя немцев, направить всю их злость на украинское население… истреблять украинский народ и его ведущие слои при помощи карательных акций гестапо, чтобы завтра использовать это в пропагандистских целях… Большевикам легко удавалось решать эту задачу. Небольшие большевистские партизанские отряды, которые начинали свою деятельность с грабежа населения, прятались в лесах и время от времени минировали железнодорожные пути. Эти отряды были неуловимы для немцев. Немцы же не могли или не хотели разбираться, кто был виноват. За все акты саботажа отвечало украинское население. За каждый акт саботажа немцы поголовно уничтожали население данной местности… При этом следует отметить, что большевистские диверсионные банды в бой с немцами не вступали и никогда не старались прийти на помощь населению»[294].

Особо западноукраинские историки переживают за белорусов. «Спонтанная во многих случаях борьба белорусов против немецких захватчиков была использована большевиками в политических целях. Партизанское движение с самого начала организовывалось и контролировалось партийными органами, засланными через линию фронта чекистскими кадрами, которые проводили свою обычную довоенную деятельность. Беларусь в этой войне оказалась между огнем и пламенем: с одной стороны, жестокостью оккупационной власти, а с другой – с не меньшей жестокостью «народных мстителей» ко всем, кто не с ними. Национальная воля белорусов к самоопределению так же, как и их самовыражение, не бралась во внимание; войну с обеих сторон вели безжалостными методами средневековья, без капли милосердия к мирным жителям, – пишет Александр Гогун. – Каждый террористический акт или акт саботажа стоил белорусам сотен, тысяч жизней заложников – ни в чем невинных людей, которые не могли взять в руки оружие и на правах мирных обывателей жили в населенных пунктах. Сотни белорусских сел были уничтожены руками немцев только потому, что их уничтожение было спровоцировано партизанами»[295].

Как понимать Гогуна и его единомышленников? Нужно было покориться захватчикам, а еще лучше пойти им в услужение, видимо, считают они. Но народ Белоруссии сделал иной выбор и не пошел по пути, избранному большинством галичан. История их уже рассудила. Одни – герои, отстоявшие в страшной войне родную землю, другие – пособники нацистов!

Мы уже приводили в качестве яркого примера фальсификации кровавые события в Порицке. Этот список можно продолжать. Вот еще один пример, как галицкие авторы пытаются переложить ответственность за содеянные националистами преступления на органы НКВД, – убийство в Петрилове (Петрилiв, Тлумацького району. – А. К.) в марте 1945 г. местных жителей, явившихся с повинной. По «доброй традиции» и это преступление вменяется агентурно-боевой группе НКВД[296].

По версии западноукраинских историков, чекисты и их помощники из псевдобандеровского отряда, переодетые в националистов, захватили возвращавшихся из Станиславской тюрьмы украинцев и несколько часов допрашивали их в доме одного из местных руководителей УПА Николая Твердохлеба («Грома»)[297], а затем казнили. Одно из основных доказательств, кстати, почерпнутое из материалов «Альманаха Станиславской земли» (Нью-Йорк – Торонто – Мюнхен, 1975 г.), – убежденность в том, что ну никак не могли подручные Николая Твердохлеба в доме его родителей допрашивать и убивать бывших своих товарищей по оружию. «Неужели “Гром” или хлопцы из его отряда, – вопрошает в своих воспоминаниях Евгения Красив, – из любого отряда УПА позволили бы себе совершить убийство или пытать людей в родительском доме командира Четвертого военного округа?»[298]

Твердохлеб Николай (Твердохлiб Микола, кличка – «Гром») – командир ВО-4 «Говерла» (1945–1949 гг.), командир Карпатского ВО (1945–1954 гг.). В 1944–1949 гг. «Гром» был руководителем Службы безопасности Карпатского края.

Могли! Так, например, поступал заместитель «Грома» – Михаил Дяченко («Марко Боєслав»)[299]. В 1949 г. он в доме своего доверенного лица Анастасии Резенчук (село Боднарив) «допрашивал местных жителей, которые не выполняли его задания»[300]. Зачем Михаил Дяченко рисковал своей помощницей, ведь именно Резенчук несколько лет подряд снабжала его продуктами и лично приносила их в схроны? На что Дяченко надеялся? Для чего он подставлял под выселение членов семьи Анастасии Резенчук? Нормами какой этики он руководствовался?

Дяченко Михайло (клички – «Марко Боєслав», «Гомин», «Славобор») – член УГВР (Української Головної Визвольної Ради), руководитель референтуры пропаганды Станиславского провода ОУН(б), руководитель пропаганды Карпатского краевого провода ОУН, редактор подпольной газеты «До чину» (1944–1945 гг.), редактор подпольного журнала «Чорний лiс» (1947–1950 гг.). Убит 23 февраля 1952 г.

Хочется напомнить, Николай Твердохлеб («Гром») в 1945 г. был не только командиром ВО-4 «Говерла», но и возглавлял Службу безопасности Карпатского края. Пытать и убивать для СБиста абсолютно нормально. Вполне укладывается такое поведение и в логику послевоенной «чистки членов ОУН». Она предусматривала детальную проверку членов ОУН, изоляцию ненадежных ее членов или даже устранение их путем физического уничтожения[301]. Под проверку попадали все, включая самих сотрудников Службы безопасности[302].

Посмотрим на события в Петрилове и с другой стороны, точнее, из другого «окопа». Без ответа остается вопрос: зачем сотрудникам НКВД убивать тех, кто пришел с повинной?

Механизм амнистии начал